Давыдов Р. А. Дневник Павла Ильича Буркова 1915 года как источник по истории российско-норвежской торговли в Евро-Арктическом регионе // Мурман и Российская Арктика: прошлое, настоящее, будущее : материалы межрегиональной научной конференции, 26–28 сентября 2016 года / Мурм. аркт. гос. ун-т [и др.]. - Мурманск, 2016.

На обратном пути в Архангельск у «Зосимы» были три непродолжи тельных стоянки: у норвежского селения Кьёлле-фиорд, в г. Вардё и ста новище Земляное на Мурмане. Тёмные ночи, пасмурная, дождливая погода днём и туманы, малое количество маяков по берегам, немецкие мины в горле Белого моря - всё это делало плавание рискованным. Вдобавок ко всему, если верить днев нику П.И. Буркова, на «Зосиме» все, кроме него, были... пьяными. 19-летний практикант Паша Бурков, борясь со сном, большую часть вре мени самостоятельно вёл шхуну вдоль Мурманского берега и по Белому морю к Архангельску. Вот отрывки из его записей в дневнике, сделанных во время обрат ного пути из Норвегии в Архангельск: 28 августа. Волна сильная. Болтает. Темнота страшная, такая, что и за пять сажень ничего не видать. Идет мелкий дождь. 29 августа. Находимся между Пулонгой и Сосновцем. Думаем, что те перь уже все мины перескочили, да кто знает - может ещё где есть. Кап- тин (так - Р.Д.) лежит в койке пьяный и кричит: «Не вертись!». 30 августа. В 10 утра я вышел на вахту и нашёл Болюку на руле пьяно го. Я спросил его, как он держит, на что получил такой ответ: «Держу в шалоник (SW, юго-запад. - Р.Д.), немножко поправее, немножко полевее» (...). Я отправил его к чёртовой матери и взял руль и повёл судно на SSW. Так прошёл час моей вахты. В 1 ч. 10 м. я увидал с правого борта маяк с посто янным белым огнем, дал к ветру и закричал лежавшему на палубе Болюке, чтобы он подбирал шкоты. Передав Болюке руль и приказав держать на W, я отправился смотреть на карте и решил так, что если он правил в SfV, да поправее, то это Жижгин. Пошёл доложить о случившемся капитану. Тот оказался тоже в ненормальном состоянии, но всё же вышел на палубу и вы разил своё мнение в следующих словах: «Ослепли вы что ли? Ведь маяк-то это Зимнегорский. Приказываю держать в него». Я угостил его за это хо рошим подзатыльником и отправил спать, встал в руль и продолжал дер жать на W. В 2 ч. 15 м. утра я увидел сувой (всплески, водовороты. - Р.Д.) и, поняв, что маяк был не Жижгинский, а Инцы, взял курс по компасу на StW. Около 3-х часов стало светло. Я увидел берег и, убедившись, что не ошибся, продолжал идти тем же курсом». 1 сентября. В 10 ч. утра пришли и встали на якорь у Зашейка. Погода после бурной ночи стоит прекрасная. Давление атмосферы 757. Мужички у меня по приходе маленько выпили. И теперь один спит в дверях каюты, а другой у себя в койке. Мне тоже страшно хочется спать, так как я не спал больше суток, (...) некому было вести судно. (...) При заходе в бар пришлось сегодня немного попутаться, так как вехи и бакана сбиты и перемешаны, а плавучий маяк не на своем месте [6, с. 53-55, 57, 58]. «Попутаться» у бара Северной Двины «Зосиме» пришлось из-за из менения расположения навигационных знаков. Эта простая, дешевая и эф фективная мера применялась для затруднения противнику безопасного 208