Давыдов, Р. А. Российский генеральный консул в Норвегии Г. А. Мехелин, его наблюдения и предложения, касающиеся Мурмана и Северной Норвегии (1850-1860-х гг.) // Живущие на Севере : альманах Мурманского государственного гуманитарного университета.

5. Шкипера или управляющие норвежских судов вовсе не являются и не предъявляют своих видов и решительно ничего не платят за прописку паспортов становому приставу, разъ езжающему по Мурманскому берегу, но, впрочем, многие из них, сколько я понимаю, спраши вают по-норвежски: сколько с них следует в штраф денег за приход к русскому берегу Донося о сем Вашему Высокоблагородию, долгом считаю доложить: а) От посещения норвежцами наших берегов у наших промышленников происходит в силь ной степени ропот и гнев собственно потому, что наших промышленников, по словам их, штрафу ют тотчас в Норвегии, коль скоро они будут ловить рыбу ближе 10 верст от Норвежского берега; б) Также страшно ропщут и на то, что норвежцы, ловя рыбу, тут же производят и чистку оной, а потрохи и головы от оной бросают на дно моря, отчего по опыту и приметам наших промышленников на будущий год в том месте никогда рыба не стоит или т.е. не ловится; в) От посещения норвежцев водворяется на наших берегах и немалое количество кон трабандных товаров»37. Было бы несправедливым утверждать, что экспансия норвежских промышленников у берегов России официально одобрялась или поощрялась шведско-норвежской стороной. Сохра нились документы, подтверждающие, что власти шведско-норвежского королевства предупре ждали своих соотечественников о недопустимости ведения промыслов вблизи русских побере жий (главным образом - вблизи Мурмана), а канцелярия архангельского губернатора доводила об этом до сведения российских промышленников. Так, выводы из вышеприведенного донесения пристава Поникаровского о том, что, нор вежцы на Мурмане «вторгаются в наши пределы для лова рыбы» и «водворяют там контрабан ду» стали поводом для обращения архангельского губернатора к шведско-норвежскому консулу Б. Флейшеру в Архангельске. Ответ консула, датированный 12(24) марта 1869 г.38, сводился к следующему: Министер ство внутренних дел в Христиании предписало «финмаркенскому губернатору» объявить нор вежским рыбопромышленникам, что последним разрешено производить лов рыбы против Мур манского берега только в открытом море, а не «у самого, берега» и в устьях рек; заходить в зали вы Мурманского берега разрешается только во время бури; запрещается увозить с русского бе рега лесной материал, скот, сено и другие «произведения края», а также производить контра бандную торговлю39. По уверению консула, власти Шведско-Норвежского королевства постоян- 40 но воспрещали и воспрещают своим промышленникам вторгаться в принадлежащие нам воды . Архангельский губернатор удовлетворился таким объяснением и поручил Архангель ской губернской типографии отпечатать 150 экземпляров объявления для распространения его среди русских промышленников на Мурмане следующего содержания: «Вследствие постоянно поступающих заявлений о том, что между русскими и норвеж скими промышленниками постоянно возникают столкновения при ловле последними рыбы у Мурманского берега, финмаркенский губернатор вновь подтвердил по своему ведомству, что норвежские подданные не имеют права ловить рыбу у русского берега, но только в открытом море против этого берега, точно также они не вправе иметь на берегу склады или другие рыбо промышленные заведения, но им позволено приставать к берегу во время бури и непогоды. В случае же ослушания этим правилам норвежские рыболовы подвергнуться ответственности перед русским начальством, по русским законам. Те же самые последствия будут для норвеж ских подданных за введение ими на русском берегу контрабандной торговли; а потому все тор говцы приглашаются прекратить обоюдными стараниями эту незаконную торговлю, которая ослабляет уважение к торговому сословию и своим последствием будет вредна и в частности и для общества»41. Архангельский губернатор, видимо, полагал, что это объявление в какой-то мере успо коит «ропот» и «гнев» промышляющих на Мурмане россиян, направленный против конкурен- тов-норвежцев. Но, по сути, объявление это было внешне грозной, но бессодержательной дек ларацией. Что значит «у берега», «в открытом море»? Где это - «у берега»? В 400 саженях от него? Или в одной версте, а, может быть, одной морской миле? В международном праве того времени вопрос о границах территориальных вод был дис куссионным. Термин «территориальные воды»42, судя по доступным нам документам, примени тельно к водам, омывающим Мурманский берег, не употреблялся до конца 1860-х гг. россий скими чиновниками. Фактически получалось так, что местное русское начальство (кстати, тоже 28