Циркунов, И. Б. Городское пространство Мурманска и социологический локус метаморфозы // Наука и бизнес на Мурмане. - 2016. - № 2 (81). - С. 65-87.

И. Б. Циркунов. ГОРОДСКОЕ ПРОСТРАНСТВО МУРМАНСКА И СОЦИОЛОГИЧЕСКИЙ ЛОКУС МЕТАМОРФОЗЫ 85 «Понятие “фэнсион” (от английского fancy: во­ ображение, фантазия; мысль; каприз, причуда; склонность, индивидуальное влечение)... В самом деле, не существует русского слова, обозначаю­ щего наш предмет исследования —некую долю культурной топографии города, часть его про­ странства, объединённого общими преданиями, генезисом, традицией, отличающей место сие от всех прочих мест на свете, а главное, традицией, эмоциональным воздействием на личность фэн- сионера, под которым надо понимать очарован­ ного обитателя или странника. В любом случае, фэнсион - образ, игра, продукт воображения, мираж и фантом, отсюда и название, но в том-то и штука, что этот мираж, фантом заставляет нас испытывать подлинную радость и болы» (Мар­ това, 2010. С. 7). Развивая мысль автора, сделаем акцент для нашей статьи на то, что эта культур­ ная топография города является не столько частью городского простанства, сколько состав­ ляющей социологического пространства. «Фэн­ сион не обязательно включает цельный архитек­ турно или территориально объект. Он меньше зодчества, уже городского пространства —но и значительней, шире их. И он, подобно Янусу в Летнем саду, имеет два лица. Одно из них обра­ щено вовне, в мир... Второй лик Януса-фэнсиона обращён внутрь, в самоё себя... Поэты творят фэнсионы в своих произведе­ ниях —есть точные адреса, к примеру, у фэнсио- нов “Медный всадник”, “Родион Раскольников”, “Незнакомка”» (Мартова, 2010. С. 10). Надо заме­ тить, что мурманские поэты потрудились, созда­ вая фэнсионы Мурманска, в том числе и Ольга Мартова, и Виктор Тимофеев, и Николай Колы­ чев, и Александр Абрамов, и Андрей Анипко в недавнем сборнике стихотворений «Флейта». Далее автор «Петербургского квадрата...» про­ должает пояснения: «Феномен фэнсиона предпо­ лагает визуальное общение с тем или иным угол­ ком города, любование внешними его чертами ... но так же и интеллектуальное, интуитивное и в определённом понимании мистическое проник­ новение в его историческую культуру (культурную историю)...» (Мартова, 2010. С. 8). В этом фраг­ менте определения автор термина указывает на одну из важнейших особенностей фэнсиона —ми­ стическое проникновение. Это нематериалисти­ ческое явление, тем не менее, явление, и поэтому подлежит анализу. Мистическое восприятие и миф идут рука об руку, они создают не только сказку и иллюзию, но и равновесие, спокойствие и умиротворение в том искусственном мире —го­ роде и философии, которые придумал человек, чтобы уцелеть в родной и смертоносной природе и, испытывая искушения, спасать свою душу от прелести и тления. Кстати, именно здесь и сейчас полезно заметить, что город и философия хорошо коррелируют с такими искусственными сооруже­ ниями, как водопровод и канализация, причём парные корреляции усматриваются между фило­ софией и водопроводом, городом и канализацией и никак иначе. Чтобы понять предложенное рас­ суждение, следует обратиться к труду Витрувия «Десять книг об архитектуре», а мы довольству­ емся наблюдением историка теории архитектуры Г. С. Лебедевой: «Философия, неожиданно для со­ временного читателя, применяется не только для решения проблем этики, но и для устройства, в рамках “физиологии”, водопровода...» (Лебедева, 2015. С. 84). Что это, если не мистическое рас­ суждение или один из мифов архитектуры? Как писал Мамардашвили: «... мир мифа есть мир, в котором нет никаких проблем...»(Мамар­ дашвили, 2000. С. 101). Человек в мире мифа - как младенец в колыбели. Тепло и сухо. Однако к ре­ альной жизни это не имеет никакого отношения. В колыбели бывает тепло и сыро. Человек, соз­ данный природой, от природы же получает непре­ рывный ряд проблем и загадок, которые с любо­ пытством пытается решить и найти им объясне­ ния с помощью науки. Речь в данном случае не о науке и способах объяснения или изменения мира, окружающего человека. Речь о той непобе­ димой силе смерти, которая преследует человека, и он ничего не может противопоставить ей, кроме памяти и веры. Давайте представим или предпо­ ложим, что смерти больше нет, как в стихотворе­ нии Семёна Исааковича Кирсанова (1906—1972): ... оттого что я пять минут как умер... Смерти больше нет! Тогда память, как явление коллективное, а иначе, зачем она нужна, если не с кем поделиться, не с кем вспомнить и помянуть, обладает уни­ кальным свойством —стирать негативное, сохра­ нять позитивное и даже увеличивать это позитив­ ное в объёме. При этом одной памяти недоста­

RkJQdWJsaXNoZXIy MTUzNzYz