Циркунов, И. Б. Города нового качества = Towns of new quality : урбанизация и качество жизни горожан Кольского Севера / И. Б. Циркунов ; Рос. акад. наук, Кол. науч. центр, Ин-т экон. проблем. – Апатиты : Кольский научный центр Российской академии наук, 2008.

Упорядоченный и конечный Космос Аристотеля также был заменён на бесконечную Вселенную. Начиналось новое время, время математики или, точнее сказать, геометрии. Слабость концепции Аристотеля в том, что она не математическая, а метафизическая, а это уже не устраивало нарождающееся научное сообщество. Но, выбирая из двух концепций геометризацию пространства, новое научное сообщество столкнулось с неизвестной для себя проблемой. Эта проблема имеет название «пространственной бесконечности», а это понятие, как очевидно, не может быть объектом опыта. «Бесконечность, как отметил ... Аристотель, не может быть ни задана, ни преодолена» (Койре, 1985. С. 18). Но при этом пространственная бесконечность является существенным элементом, одной из аксиом в структуре современной науки. Причина получения аксиоматического статуса этого понятия до сих пор не выяснена до конца. Свою лепту в аксиоматизацию пространственной бесконечности внес Джордано Бруно (1548-1600), боровшийся против схоластического аристотелизма. Решение было предложено по-бруновски просто и грубовато - инфинитизация Вселенной, или «разрыв круга», «раскалывание сферы». Высказывая идеи о бесконечности природы и о бесконечном множестве, Бруно фактически отказывался от бога в христианском понимании, но высказывался за «бога в вещах», за безличный божественный абсолют. А тут и до абстрактного пространства недалеко, тем более что на Бруно произвело сильное впечатление гелиоцентрическая теория Коперника. Таким образом, используя слабость аксиомы о пространственной бесконечности, в новом научном знании появилось место для бога, не христианского, другого, абстрактного. Ньютон, рассуждая о мире, рассуждал об абсолютном покое, об абсолютном движении, пришёл к заключению, что вряд ли есть такое тело в мире, которое могло бы находиться в состоянии абсолютного покоя, и совсем невероятно, чтобы это тело находилось в состоянии равномерного движения. И при всём при том, ньютоновская наука не может обойтись без этих понятий, хотя и не допускает возможность абсолюта в реальном мире. Следовательно, ньютоновская наука весьма изящно в своём понимании реального мира делает мерой всех вещей не человека, а бога. Если таким образом в миропонимании появляется абсолют, то вполне закономерно отпадает вопрос «почему?», но научное знание продолжает предлагать ответы, которые в основном отвечают на вопрос «как?». А это в свою очередь открывает простор для эксперимента и экспериментирования, чем так славится современная позитивистская наука. Поиск вероятностных ответов на первый позитивистский вопрос науки «как?» был фактическим отказом от каузальных вопросов. При этом науки не стало меньше, а наоборот, открылись новые научные горизонты познания мира, где было возможно вероятностное моделирование. В XVII веке, как, впрочем, и сегодня, проблема божественного начала естественным образом возникает в научных дискуссиях. Каждый из исследователей самостоятельно решает эту проблему как основной вопрос философии и как опыт чувственного переживания: веры и неверия в бога. Но, на наш взгляд, для исследователя важнее знать, что такое бог не только как семантическое понятие, хотя и доля веры тоже должна или может присутствовать в научном знании. Знание бога, или знание о том, что бог есть,