Это наших семей биография : молодые об участии своих родных в войне : сборник студенческих работ / сост. В. Э. Черник. – Мурманск : МГПУ, 2004. – 130 с.

питапе (ППГ), где оставались в основном легкораненые, с питанием было ужасающе сквер­ но. И, наверное, не только из-за плохого снабжения - начальник госпиталя подполковник медицинской службы выглядел на редкость, не по военному времени, упитанным... Обеды состояли из полтарелки супа, в котором в лучшем случае можно было выловить один-два листочка капусты, картофельную крошку, из ложки-двух каши, ломтика хлеба, стакана чем- то слегка замутненного кипятка, почти несладкого. Долго продержаться там было невозмож­ но. Протесты фронтовиков оставляли без последствий. Случалась еще одна пакость - вши... Что удивляться, белье меняли, но ведь сутками не раздевались, спали в одежде. Героика на войне, по моему убеждению, состояла в том, чтобы сохранить в себе чело­ века в нечеловеческих условиях. Сутками шел непрерывный дождь, размякали глинистые стены окопов, в сапогах хлюпает грязь, амуниция промокла до нитки, а обсушиться нет воз­ можности. Нервы человека на пределе, у него притупляется ощущение опасности, солдат ходит в окопах, не особенно кланяясь свисту пуль. Народная поговорка «Двум смертям не бывать, а одной не миновать» приобретала особый смысл, находя своеобразное словесное оформление: солдат готов был попасть в землю, или, что предпочтительнее, - в госпиталь. Однако в этих условиях солдаты умели сохранить свое человеческое лицо. Мне дове­ лось увидеть такую картину: в условиях бесконечных дождей мы, разведчики, встретились в траншеях с расчетом станкового пулемета, почувствовав какой-то домашний уют. Стены их ячейки, рассчитанной на троих, были обшиты матами, сплетенными из камыша, пол выстлан ветками кустарника, сверху все накрыто плащ-палаткой. Тут же мы увидели различные ниши для солдатского припаса и пулеметных лент. У них даже навар в котелках был не старшин­ ский, так как ночами они умудрялись добывать на нейтральном поле живность. Возглавлял все это «первый номер», рязанский мужичок, никогда не унывающий, как будто бы он со­ брался жить здесь вечно. А вот еще один случай, свидетельствующий о том, что даже на жестокой и никому не нужной войне, человеческое все же сохраняется. Однажды на нейтральное поле выскочил чудом сохранившийся заяц и заметался в испуге. И пока он выделывал свои пируэты, война на этом участке кончилась - и наши, и немцы забыли об оружии, высунулись из окопов, на­ блюдая игру жизни. Но были случаи, когда условия ломали человека. Зимой 1944-го мы находились в обороне в районе Витебска. Условия требовали неве­ роятных усилий. Сплошных траншей не было, и мы располагались в ячейках. Морозы стоя­ ли не сильные, однако шли бесконечные снегопады при сильных ветрах. Бывало, топчешь­ ся, согреваясь, смотришь - ты уже торчишь из ячейки, утрамбовав под собой снег. Берешься за малую лопату, чтобы восстановить окоп. Бураны были такие, что пока старшина несет в котелках обед, его засыпает снегом. Я с пулеметом стоял на фланге и своего соседа справа не только не видел, но даже не знал, где он. У меня был расчет из двух человек. Один из них запомнился надолго: молодой парень Мишка из Москвы. Из откровенных бесед с ним у меня сложилось определенное представление о его воспитании. Он жил в 46