Это наших семей биография : молодые об участии своих родных в войне : сборник студенческих работ / сост. В. Э. Черник. – Мурманск : МГПУ, 2004. – 130 с.

Куда ехали, они не знали. В конце концов, это было не важно, только бы - на фронт. Приехали они на какую-то станцию, недалеко от неё была женская школа, где учили обра­ щаться с винтовками. Их туда отвезли, стали учить. Они изучали уставы - гарнизонной службы, дисциплинарный, маскировку на местности. Все очень старались. С закрытыми гла­ зами научились собирать и разбирать винтовку, определять скорость ветра, движение цели, расстояние к цели. В школе все их любили и всё время жалели, потому что они были жен­ щинами. Они обижались, потому что хотели быть такими солдатами, как и все. Наконец-то, их оправили на фронт, попали в стрелковую дивизию. Командир, увидев их, рассердился: мол, девчонок навязали. На следующий день заставил показать, как они умеют стрелять, маскироваться на местности. Отстрелялись они хорошо, даже лучше муж- чин-снайперов. А затем маскировка на местности... Командир пришёл, ходит осматривает поляну, потом встал на одну кочку - ничего не видно. И тут «кочка» под ним зашевелилась, оказалась одной из девочек, у которой не хватило сил вытерпеть его вес. После этого он взял свои слова насчет девушек обратно. Но всё равно мучился, долго не мог к ним привык- Лервый день бабушка вышла с напарницей на «охоту». Они замаскировались и легли. Вдруг увидели немца и стали спорить, кто будет стрелять. Моя бабушка решилась, и у неё промелькнула такая мысль: это же человек, хоть он и враг, но человек, у неё задрожали ру­ ки, по всему телу пошла дрожь. После фанерных мишеней стрелять в живого человека было очень трудно. Но она взяла себя в руки, нажала спусковой крючок... Он упал.. Она поняла, что убила человека. Потом это прошло, когда она увидела тлеющие косточки раненых и пленных на местах стоянки немцев. Вернулась бабушка с войны седая, хотя было всего двадцать два года. Было у неё тя­ желое ранение, контузия, плохо слышала на одно ухо. После войны уехала на юг и всю жизнь проработала продавцом в хлебном магазине. Я свою бабушку не очень помню, пото­ му что она умерла, когда мне было три года. Я помню только одно, как, сидя за обеденным столом, она со слезами на глазах заставляла меня доесть всё, что я оставляла в тарелке. При этом она говорила: «Вот на войне у нас ничего этого не было, мы голодали». Я же была довольно маленькой и ничего не понимала. В итоге, мы обе сидели и плакали: она - оттого, что вспоминала о войне, а я - оттого, что просто физически не могла столько съесть. Про своего же дедушку я знаю не так много, потому что он умер задолго до того, как я родилась. Его звали Евдоким. Война началась, когда ему было уже двадцать с небольшим. Он с семьёй жил в Брянской области, примерно через год после начала войны его отца и мать расстреляли на глазах у младшей сестры, которая в последствии ослепла. Мой дед сразу же стал партизаном, но вскоре был зачислен в армию и вынужден был ехать на фронт. Уже в конце войны он попал в плен к немцам, два раза бежал, но каждый раз его ло­ вили с собаками. Они кусали его за ноги, раздирали до крови, и потом у него было множест­ 36