Это наших семей биография : молодые об участии своих родных в войне : сборник студенческих работ / сост. В. Э. Черник. – Мурманск : МГПУ, 2004. – 130 с.

125 Юлия Шиганова Война 1941-1945 года застала нашу семью в маленькой деревеньке Голятино, под Ярославлем. Отцу семейства - Макарову Федору пришлось оставить жену и троих детей и уйти на фронт. Младшей дочери Нине было тогда 3 года, братья ее, средний - Витька и старший - Мишка, были немногим старше. Мать - Александра осталось одна... и была вы­ нуждена поднимать семью своими силами. Позднее она получила извещение о том, что муж Федор числится отныне в пропавших без вести... и вряд ли вернется с фронта... Вообще, бабушка моя мало что рассказывала о том времени, слишком мало лет ей тогда было... Многое зато помнит с лет послевоенных: и жуткий голод; и то, как, рано ей пришлось идти работать, помнит, как плакала от усталости, выполняя одновременно не­ сколько дел; помнит, про «трудодни»; про то, как радовались каждому куску хлеба, с улыб­ кой рассказывает о том, как, некоторым временем позже ходили на крахмальный завод и таскали «выжимку», из которой получались замечательные лепешки...а на мои смешные вопросы о том, вкусные ли были лепешки, с юмором отвечает: «А ты попробуй, сделай...». И все же это время вспоминается ею с какой-то особой теплотой, потому, видимо, что связано оно с воспоминаниями о семье, о любимой маме, и старшем брате, которых давно уже нет. Сейчас дорогой бабушке 66 лет, живет она так же, под Ярославлем, в небольшом, но очень милом и замечательном поселке. Средний брат Виктор Федорович живет в этом же поселке, и, несмотря на свой возраст, выглядит очень крепким и здоровым, сказала бы да­ же, молодым, что так естественно свойственно закаленному деревенскому жителю. Елена Чуйко Наш народ не упрекнешь в том, что он относится с неуважением к другим народам. Я убеждена, что мы знаем об Америке, Германии, Японии больше, чем их жители о нас. Мы знаем и любим Марка Твена, Джека Лондона, Альберта Энштейна, Русский человек в XIX веке был не вправе считать себя интеллигентом, если он не увлекался Гете или Гейне, не интересовался Гегелем или Ницше, Шиллером или Бюргером. О Франции и говорить много не надо. Считая французов самыми близкими себе по духу, мы и до, и после разгрома На­ полеона в 1812 году в поисках образцов литературы, манер, мод, искусства ни к кому так часто не обращали свой пытливый и заранее благодарный, взор, как именно к великой Франции, колыбели свободы, неисчерпаемому кладезю культуры, светочу просвещения. По крайней мере, многие так считали.