Буторин, А. Р. Голова профессора DDD : рассказ / Андрей Буторин // Норильский никель. – 2005. – № 6. – С. 45-47.

Слушая Танино тарахтение, Дмитрий вдруг отчетливо представил описываемое тело и вспомнил, где он такое видел. А вслед за этим и возник в голове Дурилкина тот самый коварный план. - Жди меня здесь! - сказал он Татьяне. - Никуда не уходи и будь готова. Приготовь ножовку, н и т к и . ну, ты знаешь. - И убежал в рассветную октябрьскую мглу. Вернулся он через час, неся перекинутый через плечо ковер. Развернул его на полу и Таня, увидев содержимое, восторженно ахнула. Посреди ковра лежала обнаженная красавица. Руки и ноги ее были связаны, изо рта торчал кляп, спутанные слипшиеся волосы испачканы кровью. И несмотря на это, девушка была божественно красива. Таня сразу же влюбилась в это волшебное тело, словно прожженная лесбиянка. И она уже твердо знала, что хочет себе это тело, именно это тело, только это тело! Несмотря ни на что. - Пойдет? - равнодушно спросил Дмитрий. - У-у-у! - смогла лишь ответить Таня. - Точно? Переделывать не заставишь? - Нет-нет, Димочка, нет! Димулечка, милый, родной, мне надо только это тело! Я никогда-никогда-никогда не заставлю тебя его переделывать. - Поклянись, - голос Дурилкина дрогнул. Таня насторожилась: - А оно не больное? Если у нее рак, или там спид, то я клясться не б у д у . - Тело совершенно здоровое. Более чем. Клянись! - Хорошо, клянусь. Я, Татьяна Дурында, никогда не попрошу Дмитрия Дурилкина поменять данное мне семнадцатого октября сего года т е л о . Пойдет? - Пойдет. Теперь письменно - то же самое. Плюс подпись и дата. - Но зачем?! - Я не понял: тебе нужно это тело или нести его назад? Таня молча полезла в шкаф за тетрадкой. - Слушай, а мне ее жалко, - сказала вдруг Таня, протягивая Дурилкину крупно исписанный листок. - Она ведь живая е щ е . Давай ей хоть мое тело пришьем? - Она преступница, - сказал Дмитрий, разбирая Танины каракули. - Нечего ее жалеть. Но конечно пришьем, смерть - слишком большой для нее подарок . А ты в школе училась? - А то! - удивилась Таня. - А че? - Да нет, ничего, к слову пришлось, - ответил Дурилкин, пряча листок в карман. - Ну, что? Поехали? Через час с небольшим Таня уже могла шевелиться. Еще минут через двадцать, пошатываясь, встала и нерешительно прошлась по комнате. Подошла к трюмо и ахнула - настолько великолепным было ее новое тело! Таня, подобно обнаженной фурии, закружилась по комнате, запела, закричала что-то восторженно-дикое. Она то и дело тормозила перед трюмо, бесстыже задирала длинные, стройные ноги, виляла круглым, упругим задом и снова бросалась в ск а ч ь . Безобразничала, в общем. Вела себя кое-как. И это на глазах у людей! А про людей-то Таня совсем и забыла. Между тем, за ней все это время наблюдали две пары глаз. Одна - с довольной, торжествующей искринкой внутри, другая - с неподдельным, неисчерпаемым ужасом в глубине. Таня, наконец, остановила свой ведьминский танец. Взяла со стула халат, набросила на гладкие плечи. - Что смотришь? - сказала она коротконогой и толстозадой уродке с симпатичным, но грязным и искаженным гримасой отчаянья лицом. - Ты на себя посмотри лучше! Несчастная девушка словно только и ждала этих слов. Она подскочила, качнувшись на бутылкоподобных ногах, просеменила к трюмо и издала такой вопль отчаянья и боли, что во дворе протяжно завыла в ответ собака, а Дурилкин и Таня синхронно опустили глаза. Девушка же, продолжая выть, как была - голая, выскочила за дверь, и долго еще по плачущим октябрьским улицам доносился ее умирающий вой. Наконец, Таня подняла глаза, встряхнулась, словно кошка и с кошачьей же грацией подобралась к профессору. - Ну, дор-р-рогой, - промурлыкала она. - А теперь пришел час расплаты! Бери меня в жены. - И она обвила грациозной рукой шею Дмитрия. Дурилкин аккуратно снял девичью руку. - Рад бы, да никак! Не могу-с. Не имею права. - Ты чего мелешь, козел?! - взорвалась Татьяна. - Ты дал слово! Ты же всегда держишь свое слово! - За исключением форс-мажорных обстоятельств, - поднял палец Дмитрий. - Че-е-его? Че ты там лепишь? - Таня вдруг стала совсем некрасивой, даже отвратительной, настолько и эти слова, и старый линялый халатик, и вульгарная поза - руки в боки - не гармонировали с ее божественным телом. - Видишь ли, Таня, по законам Российской Федерации, да и по законам большинства цивилизованных стран, браки между ближайшими родственниками запрещены. - Какой ты мне родственник? Что ты несешь?! - Юридически мы, конечно, не родственники, но формально. Я бы даже сказал, генетически. Вот у меня чье тело? - Козлищи этого, Хитрюгина, - ничего не понимая, но уже испугавшись, ответила Таня. - Правильно! А у тебя чье тело? - Откуда я знаю? Ты же эту девку притащил. - Вот! А девку эту, как ты изволила выразиться, зовут Хитрюгиной Тамарой, и является она не кем иной, как родной сестрой упомянутого профессора Хитрюгина. - Так мы че с тобой - брат и сестра теперь? - ахнула Таня. - Именно. О чем я тебе и толкую. Следовательно, брак между нами, увы, невозможен!