Буторин, А. Р. Глава №... / Андрей Буторин // Техника молодежи. – 2002. – № 6. – С. 46-47 : ил

— Во-во! — обрадовался Лекер. — Здорово ты сказал, Алексей! — Это не я — это дядька один земной сказал. — Умные же вы, земляне! — похоже, искренне восхища­ ется Лекер. — Только я вот что тебе скажу, — «не замечаю» я лес­ ти. — У вас есть книги? — Есть, конечно! — Ну так вот, подумай, литературные герои — они ведь тоже в книгах дышат, общаются, мыслят. Но разве они су­ ществуют реально? — Как же они дышат? — грустно смеется Лекер. — Это все придумка писателей! — Неважно, чья придумка! Когда ты читаешь книгу, если это настоящая книга, а не макулатура, то ведь ее герои жи­ вут, разве не так? Они любят, страдают, совершают подви­ ги и глупости... Ведь ты читаешь и видишь их, пережива­ ешь за них! Лекер задумывается. — Да, есть такие книги... Мне попадались... Читаешь — и забываешь, что это вымысел, что это просто значки на бу­ маге... — Вот видишь! А ведь на самом деле ни этих героев, ни их мира не существует. — Но мы ведь не в книге! — Откуда ты знаешь? Почему ты так в этом уверен? И по­ том, книгу я привел тебе для примера. На самом деле это может быть что-то более сложное, но похожее по сути. — Но тогда нам ничего не изменить! — Лекер в отчаянье машет длинными руками. — Тогда все-все-все напрасно! Все предопределено! Ведь тогда все уже написано! А пи­ сатели — это и есть Хозяева! — Не обязательно написано, — возражаю я. — А что ес­ ли наша «книга» только и пишется как раз в этот момент? И ничего еще не предопределено! Конечно, писатель заду­ мал определенный сюжет, но он ведь может его еще и из­ менить! А что если мы, «книжные герои», тоже можем в ка- кой-то мере повлиять на решение «писателя»? Я ведь то­ же, кстати, пишу иногда... Так вот, когда я пишу книгу, то по­ рою случается, что герои начинают вести себя очень «не­ послушно». Они словно бы начинают жить своей собствен­ ной жизнью, зачастую ломая придуманный мною сюжет... Как-то я поделился этим наблюдением с одной журнали­ сткой, писавшей заметку о моей новой книге. Она вряд ли поверила, подумала, что мужик просто рисуется перед ней, выпендривается, но условия игры приняла, даже на­ звала статью: «Когда герои автору перечат». И вот сейчас я думаю: а вдруг это правда? — И что тогда? — Тогда у нас есть шанс! Глава №8.8 Сначала я воспринял эту идею исключительно в качестве литературного приема, сюжетного хода. Герой моего но­ вого романа, писатель-фантаст Алексей, оказывается в странном и страшном мире и встречает там товарища по несчастью — инопланетянина Лекера. Еще им повстреча­ лась там очень необычная Девочка, имеющая отношение к не менее необычным Хозяевам, то да се — это все сюжет, фигли-мигли... Главная моя идея состояла в том, что Алек­ сей оказался втянутым во всю эту передрягу во время на­ писания романа, причем герой его книги, Саня, — тоже пи­ сатель и, разумеется, также что-то пишет. А суть идеи: ка­ ждый описываемый мир — это мир настоящий, он живет в тот момент, когда перо писателя касается листа бумаги. И во вновь созданных мирах тоже есть свои писатели, ко­ торые ваяют свои вселенные — кто лучше, кто хуже... Ос­ тается открытым вопрос: кто же создает самый первый мир? Зачем и почему возник он? И вот мой герой-писатель Алексей предполагает, что он существует в таком же точно придуманном и написан­ ном кем-то мире; причем, он выдвигает гипотезу, что пи­ шет о нем книгу кто-то из тех, о ком пишет он сам! И, что­ бы избежать неминуемой гибели — собственной и этого инопланетного чудика Лекера, — он решает в своем ро­ мане изменить ход событий, заставить своих героев-пи- сателей написать о нем самом по-другому. В общем, идея достаточно бредовая, я чуть не запутался в этих «матрешках»... Кстати, о матрешках. Не люблю их с детства. Просто не выношу! Очень яркое воспоминание: мне года три-четы- ре, я впервые увидел матрешку и расплакался. Меня по­ просту напугала своей нелепой формой эта уродливая деревянная кукла — ни рук, ни ног... Когда же я узнал, что внутри их — целый выводок, испугался еще больше. А ко­ гда матрешки выстроились передо мной в ряд, я совсем разрыдался — никак не мог взять в толк: если все они вхо­ дят друг в друга, то почему самая первая никуда не поме­ щается, и почему в самой последней ничего нет? По моей детской логике, первая и должна была скрываться в пос­ ледней! Но это никак не получалось, что представлялось мне очень нелепым и донельзя обидным! Мне казалось, что матрешки издеваются надо мной. Играют. — Зачем сделали этих матрешек?! — размазывал я по щекам горькие слезы. — Как зачем? — удивилась мама. — Чтобы ими играть! Смотри, какие они разноцветные, красивые, яркие! Погля­ ди, как они улыбаются! — Нет, — не унимался я. — Ты неправильно сказала, ма­ ма! Не чтобы ИМИ играть! Они тоже играют НАМИ! И они не улыбаются — они смеются! Позднее, уже в начальной школе, свою нелюбовь к мат­ решкам я непроизвольно перенес на цифру «8», которая своей формой, видимо, напоминала мне матрешку. Я все­ гда ожидал от этой цифры какого-нибудь подвоха, а когда в старших классах узнал, что лежащей «на боку» восьмер­ кой обозначают бесконечность — убедился, что мои наи­ худшие ожидания оправдались. Бесконечность я ни по­ нять, ни принять не могу и по сию пору! Вот и теперь матрешки сыграли со мной злую шутку. Я писал роман, а меня подспудно что-то тревожило... На­ конец я понял, что. В романе-то у меня получилось все гладко: один из писателей-матрешек «нижнего ранга» на- писал-таки хорошую концовку приключениям Алексея и Лекера, — так сказать, спрятал в себя самую большую ма­ трешку. Но... До меня вдруг дошло, что на самом-то деле написал это я! Стало быть, я и есть эта самая большая, первая матрешка? Или... Вот тут-то мне и стало по-насто­ ящему страшно, как тогда, в детстве! Глава № 8 Наконец-то серость немного развеялась... Или так нельзя сказать: «Развеялась серость?». Может быть, так: «Се­ рость заиграла красками?». Впрочем, особых красок я что- то по-прежнему не замечаю. Просто все стало более чет­ ким. Вот и буквы я уже вижу, и цифры. Вижу восьмерку по­ сле слова «глава»... Или я держу лист боком? □ Т Е Х Н И К А - МО Л О Д Е ЖИ 6 2 0 0 2 47