Буторин, А. Р. Сильнее боли : [роман] / Андрей Буторин. - Москва : Фантаверсум, 2012. - 280 с. - (ДетектиФ и аФантюра).

Андрей Буторин €) жались и опустились. Галя быстро шагнула - почти отпрыгнула - в сторону и не оглядываясь зашагала вперед. Дыхание Тараса не сразу, но восстановилось, хотя горький тяжелый ком в горле и мешал еще вдохнуть полной грудью. - Погоди, - просипел он, но Галя то ли не услышала, то ли не хотела его больше слушать, так что Тарасу пришлось догонять ее. Поравнявшись с девушкой, он снова произнес: - Погоди, дай мне сказать... - Что именно? - не поворачивая головы, буркнула Галя. - Отговаривать меня даже не пытайся. Тарас едва не застонал. Именно отговорить любимую от по­ ездки он и собирался. Но слова, которые, произнесенные мыс­ ленно, казались убедительными, вдруг потеряли не только убеди­ тельность, но и смысл. Говорить их сейчас Гале было бы настолько глупо, что проще сразу напялить шутовской колпак... Впрочем, подумал Тарас, шуты-то как раз, в отличие от него, дураками не были. А вот он - учитель словесности! - не может связать двух слов, чтобы не оказаться идиотом. Почему? Ну почему он та­ кой? Разве сложно сказать то, что он думает? Не сочинить, не приукрасить, а просто быть искренним, быть самим собой, быть услышанным той, кого он любит больше всех на свете. Если она не сумеет его понять - грош ему цена! «Объясни ей, придурок!» - мысленно заорал на себя Тарас и внезапно выпалил вслух то, чего вовсе не собирался говорить: - Я люблю тебя. - Что?.. - Галя остановилась столь резко, что Тарас сделал по инерции еще пару шагов. - Что ты такое... Что ты такое гово­ ришь? Не надо, прошу... Что ты такое говоришь, Тарас? Зачем ты?.. Зачем ты это? - Галя, - с трудом смог вымолвить Тарас. Он протянул к де­ вушке руки, но быстро убрал их за спину. Сделал глубокий, со всхлипом, вдох и стал говорить так, будто выпрыгивающие из него слова были последними в жизни; слова, которые нужно обя­ зательно успеть сказать, пока не остановилось сердце: - Галя, я люблю тебя. Да, люблю. По-настоящему. Поверь мне! Я никогда никому не говорил этого. Даже той... даже тогда. Я думал, что не смогу полюбить никогда, думал, что мне нельзя любить... Я бо­ 168