Бусырева, Е. В. Судьбы финнов Мурманского региона: семейная история и культура / Е. В. Бусырева ; Министерство науки и высшего образования Российской Федерации, Кольский научный центр Российской академии наук, Центр гуманитарных проблем Баренц региона. - Апатиты : Кольский научный центр Российской академии наук, 2019.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ В истории и культуре края финны занимают свое особое место, они имеют собственный голос в полиэтническом «многоголосии» региона. Финнов можно с полным правом относить и к старожилам Кольского полуострова, и к переселенцам. Активная колонизация Кольского Севера (под патронажем царского правительства) относится к 1860-м гг. Тогда, спасаясь от голода на родине, выходцы из Северной Финляндии (Улеаборгской губернии) расселялись по западному побережью Баренцева моря, вдоль реки Тулома, т. е. в приграничной материковой части Кольского уезда. В районе Йона-Бабинского погоста финские переселенцы появились чуть ранее — в 1840-х гг. Финские поселения по многим признакам отличались от становищ, где жили представители других этнических и локальных групп, с которыми они объединяются в общность «колонистов Мурмана». Так появилась этнолокальная группа «финские колонисты». Она оставалась единственной финской общностью на территории Кольского Севера до 1920-х гг. В 1930-е гг. финское население на Кольском полуострове значительно увеличилось за счет насильственно переселенных раскулаченных ингерманландцев. Вместе с выходцами из Северной Финляндии (бывшими колонистами) они составили большинство финнов Мурманской области в предвоенный период. С миграционными потоками добровольных и вынужденных переселений к ним добавились выходцы из южных районов Финляндии и потомки американских финнов. Таким образом, финское население Мурманской области представляет четыре локальные группы. Люди, имеющие финскую родословную и проживающие в настоящее время на территории Мурманской области, осознают свою принадлежность к ним в большей или меньшей степени. У некоторых информантов, с которыми мы встречались, этническая идентификация в качестве финнов вполне определенна (таких чуть больше половины), у других она менее устойчива. При этом независимо от степени причастности к финской культуре во всех случаях идентификация опирается на твердую документированную историю рода и семьи и на семейную память, формирующуюся и поддерживаемую в родственных общностях. Процессы модернизации в первой половине XX в. закономерно приводили к ломке старых сельских устоев, размыванию этнокультурной самобытности финнов, которая основывалась на традиционных моделях хозяйствования, привычном образе жизни на освоенной территории, родном языке, вероисповедании и т. д. и поддерживалась этнической эндогамией. Это процессы глобального масштаба, в них вовлечены все этнокультуры, но условия, характер их протекания и последствия различны у разных народов и для разных этнических и локальных культур. В XX в. историю российских финских семей на протяжении нескольких поколений определяли такие социально-исторические и политические факторы, как революция и гражданская война (и в России, и в Финляндии), коллективизация, репрессии конца 1920-193 0-х гг., депортации по признаку инонационалов в годы Второй мировой войны. Именно эти исторические обстоятельства, а точнее — социальные потрясения, привели к дисперсному расселению финнов и, как следствие, к межэтническим бракам, 149