Бондарев, А. Г. Поле Умецкого : рассказы / Александр Бондарев. - Кировск : Алаш, 2007. - 46 с. : ил.

Выпросив у конюха добрую лошадь под седлом и стременами, я мчался ранним утром на свидание с любимой. За пазухой холодили и кололи шипами грудь свежие алые розы. Свернув с обочины шоссейной дороги, пришпорив Зорьку, поскакал по скользкой после дождя лесной тропинке. То ли Зорька потыкнулась на коздрях, то ли осмыгнулась на склизи, она с ржанием перевернулась через голову и уронила седока. Я лежал на траве, рассыпанные розы рдели в липкой черной грязи. Вот и все, подумалось мне тогда. Звуки таяли, в гаснущем свете видел, как Зорька виновато понурив голову, шевелила губами поникшую руку. Раздробленную руку подвесили на «самолет» и три дня готовили к сложной операции. Спал я сидя за столом, укладывая голову на три подушки. На четвертые сутки, громыхая протезом, в палату вошел хирург Матрос. В руке ножовка по металлу, под мышкой зажата ржавая трубка. - Поднимайтесь, больной! - резко скомандовал он. - Примерим спицу. Он приложил трубку, отмерил ее от локтя до плеча. Зажал пальцем на месте предполагаемого распила. - Достаточно? - Не знаю, - испугался я. - Достаточно! - сказал он себе и сделал заметку на трубке, надпилив ее ножовкой. - Сейчас я ее распилю по размеру, продезинфицирую и спица готова. Протянем ее внутри кости от локтя до плеча. Кусочек оставим повыше плечевого сустава, обтянем кожей и зашьем. Лежа под софитами на операционном столе, считал вслух, вдыхая пары эфира, с тревогой и мольбой смотрел в глаза хирургу. Он понимающе подмигнул и кивнул головой. Я успокоился, он сделает все возможное, как надо. Послеоперационный период я болезненно переживал. Затосковал, впал в уныние. Природная мнительность питала безнадежность выздоровления. На всякий случай написал 23