Воронова Октябрина Владимировна, 1934-1990 гг. : комплект из 10 закладок / подгот. к оформ. Н. Большакова. - Ревда : Центральная городская б-ка, 1995. - 10 л.

Н. БОЛЬШАКОВА СКАЗ ОБ ОКТЯБРИHE, ПО БЕДИВШ ЕЙ ЗМЕЯ О ЧЕТЫРЕХ ГОЛОВАХ В самом центре студеной Лапландии в становище Чальм- ны -Варрв, что означает «Гла­ за леса», в саамской веже ро­ дилась м одж есь ниййт — кра­ сивая девочка. В это время в Лапландию часто наезжали разные люди с далеких краев: так случилось и в то время, когда саамская женка родила себе дочку-красавицу. В их веже тоже жил гость - мат­ рос. Думали-гадали отец с ма­ терью, как им дочь назвать. Тогда по всему северу шло поветрие — называли детей не старыми именами дедовыми, а окрещивали именами чудны­ ми, современными. Их дочке имя гость-матрос придумал. Назвал ее Октябриною — нео­ бычно и звучно. — Во всей Лапландии не сы­ скать будет девушки с таким именем, - сказали удивленные родители. — Погодите, Октябрина ва­ ша станет еще всему Северу известной. С таким именем нельзя оставаться неизвест­ ной, — пророчествовал мат­ рос. — Да поди-ка, скажешь ты чего, добрый человек, — еще больше дивились саамы. Гость уехал, а девочка оста­ лась расти и носить имя небы­ валое в этих местах. Правда, родители и все родственники ее по-простому звали — Биною. Но имя необычное словно на­ ложило отпечаток на девочку. Все дети, как дети растут — бе­ гают, прыгают, с оленями и собаками играются, а Бина все больше одна сидит или около дедушки своего крутится, все о чем-то его выспрашивает и шепчет, шепчет себе под нос. Молчаливой, тихой росла де­ вочка, пугалась шуму различ­ ного. Родителям, привыкшим к от­ крытым просторам северным, тундровому неумолкаемому гвалту птиц и ручьев, дочь ка­ залась какой-то странной. Но, несмотря на всю стран­ ность свою, Бина была девоч­ кой доброй, заботливой. Роди­ тели постоянно заняты и все хлопоты о младших сестричках и братиках на ее плечики легли. Хрупкие плечи Октябринушки — Бинушки. Мурлыкая себе под нос напевы саамские, она го­ товила еду, пеленала млад­ шеньких, ходила за водой или по ягоды, вышивала узоры кра­ сивые. Так у нас повелось, что издревле ни бабки, ни мамки Не готовили нам ни дворцов, ни затейливых замков. Спали мы на полу — на траве увядающей рыжей. Сквозь дырявые шкуры мы видели звездную крышу, И лежало за пологом тундры пространство немое. Наши стены снегами ветра бинтовали зим ою , Целый мир был нам дом ом , манящим неведомой далью. Шестерых нас кормила скупая земля Заполярья. Так бежало время, и из ма­ ленькой Биночки выросла стройная да ладная, веселая да любознательная, живая певучая северяночка. Пришло время выбирать, куда учиться пойти; и не долго думая, пошла она в город большой, во дворец Народов Севера, на отделение книжное. Ох и сказочный был тот дворец: много всего в нем интересного, но более всего любила Октябрина книжки чи­ тать. Тут-то и стали сбываться пророчества гостя-матросика. Стала девица стихи складывать, песни слагать, и все мысли ее летели к родному Северу. Травы детства, Травы детства Возле старенького чума, Нет еще такого средства, Чтоб забыть ваш запах чудный. Унесет водою талой С вешних пожен пыль и м усор, Вы в июне прорастали, Как проснувшаяся муза. Многим парням нравилась простая саамская девушка, бесхитростная, умная, и мно­ гие к ней сватались, просили остаться с ними в большом го­ роде; но только народ север­ ный чудной, своей холодной Лапландии никак не хочет ме­ нять на большие города. — Ну что ты все на свой Се­ вер рвешься, чего там хоро­ шего? — спрашивала подружка Октябрину. - Как понять ты не можешь? Ведь там моя родина! Да и душно мне в большом городе, словно не хватает воздуха. Не то что дома у нас, тундре конца и края нет, дыши не надышишь­ ся. Домой, домой и только до­ мой, и не уговаривай, подру­ женька. Вот так навсегда Октябрина и отделила себя от города. Да только в жизни не все ладно идет. Есть и глупые люди и злые, и завистливые, даже дураки полные встречаются. А все они в змея о четырех го­ ловах превратились. Одна го­ лова — глупая мысль — решила Чалмны-Варре снести, другая голова - злая — людей всех по разным местам раскидать, третья — завистливая — всех людей этих счастья лишить, а четвертая — со всем согласи­ лась, потому что ничего своего придумать не могла. Ушли люди со своего селе­ ния, оставили могилы прароди­ телей. Сейды, брошенные, мхом обрастать начали. Не ста­ ло больше «Глаз леса» на По- ной-реке. Как прознала про это Бинуш- ка, горько заплакала, да разве ж горю можно помочь, коль змей о четырех головах на тун­ дру ее налетел. Общая-то беда стала, для всех. Свою боль за родное село, за народ, обираемый и гони­ мый, Октябрина вливала в стро­ ки, от безысходности криком заходилась ее душа. Много сти­ хов написала Октябрина и стала известной всей Лапландии. Ка­ залось, чего не радоваться. Но вновь судьбе нужно было стол­ кнуть ее с тем самым трекля­ тым змеем о четырех головах. И стали эти головы нападать на беззащитную женщину. Здо­ ровья ее гкшили, счастье да любовь выкрали, даже с рабо­ ты любимой учительской заста­ вили уйти. Больно было и обидно Ок- тябринушке, но уж слишком слаба она была здоровьем, чтоб в открытый бой со змеем вступить; сжимала губы, стара­ ясь сохранять спокойствие, да не показать змею поганому своей слабости. А змей неистовствовал — тундру стал разорять, стада оленьи уничтожать, саамов единства лишать, вселять в сер­ дца их раздор да зависть к ус­ пехам других. Говорила, сама себя успока­ ивая, Октябрина: «Врешь, змей, ты не сломишь меня, не лишишь стихов, из моей души льющихся, мыслей моих не ли­ шишь. Я девчонка с саамской душой, смогу победить тебя, змей». И думалось Октябринушке, почему творить добро сложнее чем зло, и почему сотворя доб­ ро, затем приходится за него расплачиваться? Разве зло силь­ нее добра? Нет! Тогда почему ж е зло так часто торжествует на жизненном пути? Испытыва­ ет пюдей? Почему ее малень­ кий народ саамы, такой добрый и щедрый душой, тоже зара­ жен болезнью делать ближне­ му зло? Почему единство ушло от нас? Сколько тысяч лет бе­ жал ее саамский народ в еди­ ной упряжке с Мяндашем-пыр- ре, и куда все девалось теперь? Разбежались олени по разным тропам. Кто их теперь соберет? Раньше лопины открыто жили на берегах р е к и озер, каждого гостя встречали словно родно­ го: лучшее мясо, свежая рыба, самое удобное спапьное место — все для него. А теперь ло­ пари стапи глубже в леса ухо­ дить, прятаться за деревья, чтоб не видно, не слышно, словно воры живут. Потому как змей на все запреты ввел и людей принудил исполнять за­ коны, изрыгаемые то одной, то другой головой. Так распо­ ясался этот змей, что, как толь­ ко узнал про Октябринину сла­ ву, выпустил жала из всех своих четырех голов и убил поэтессу народную. Поле жизни становится все меньше, Ближе кром ка последнего Дня, Сделать все, что не сделано нами Завещается нашим сынам. Она ушла из жизни тихо и спокойно, не заламывая руки и не прося о помощи, она зна­ ла, что змей победил только ее тело, но не душу. Душа обрела крылья птицы и взлете­ ла еще выше. Куда ж е ты, обласканная птица! Остыл очаг былых горячих дней, И что тебе в ро дном гнезде не спится! Неужто воля впрямь тебе нужней! Высок простор, Он манит наши душ и, Но что изменит он в твоей судьбе ? Простор изменил многое. Душа Октябрины стала недося­ гаемой змею , она победила его. Навсегда вписано имя О к­ тябрины в летопись саамского народа; она стала его первой поэтессой. Можешь скупить и кусаться, змей, ей жала твои уж не страшны, она поднялась выше всех на Лапландской земле и парит теперь в облике птицы.