Большакова, Н. П. Летопись души : в 2 книгах : к 15-летию Мурманской и Мончегорской епархии. Кн. 1: Время встреч/ Надежда Большакова. - Мурманск : Опимах, 2010. - 273, [30] с. : ил.

АРХИВ ПРОТОИЕРЕЯ ВЛАДИМИРА ШАМОНИНА Будучи епископом Тихвинским, владыка Симон оказался обла­ дателем архива протоиерея Владимира Шамонина, усопшего 3 декабря 1967 года. Сохранила архив Евдокия Григорьевна Баранова. В 1995 году владыка в Петербурге в издательском центре «Никольский» издает кни­ гу: «Протоиерей Владимир Шамонин. Страницы из жизни Петербургско­ го священника». И помогала ему в этом Марина Даниловна Склярова. Книга открывается повествованием, написанным самим владыкой «На каторгу», где рассказывается о нелегкой судьбе отца Владимира. Вот лишь небольшая часть вступления: «Ясным осенним утренником, немного ранее семи утра, когда по канавам ярко блестела посеребрен­ ная инеем полынь, к Иркутску подошел длинный товарный состав с при­ цепленными двумя арестантскими вагонами. Шел он от северной сто­ лицы всего двенадцать суток, нигде, кроме Омска, долго не стоял и нигде с пересыльными тюрьмами не сливался. Все прибывшие ссылались в восточный распределитель для отправ­ ки в дальние села Сибирского края. Арестантов перекликнули, пересчитали, выстроили парами, и пове­ ли через понтонный мост, называемый Ангарским, по низовьям города наУшаковку. Этапом шел «сбор дружины всяческой». Две женщины из Вологды, злостные спекулянтки, два растратчика, несколько налетчи­ ков, несколько женщин и мужчин с судимостью за крупные кражи. Не­ много отставал на ходу полный бухгалтер с тяжелой одышкой, ему ме­ шало не по сезону теплое пальто, и он тащил его почти волоком, спустив чуть не на локти всю тяжесть скунсового воротника. Позади всех шел болезненного вида юноша с серовато-бледными губами, видимо, давний арестант. В паре с ним, замыкая шествие и еле поспевая за быстрым ходом этапа, шел единственный политический ссыльный — священник. Сильно горбясь и задыхаясь, он нес небольшой чемоданчик в одной руке и продуктовый узелок в другой. Сибирский утренник раздражал его грудь, давно отвыкшую от далеких прогулок и свежего воздуха. За полтора года заключения он отвык и от уличного шума, а глаза как бы вновь поражала беспредельность небес. Еще в поезде он мечтал об обязательном пешем переходе по горо­ ду от вокзала до тюрьмы. И ему казалось — вот он выйдет на улицу, вот он крепко станет на твердую почву после двенадцатисуточного переезда — и все пройдет. Не будет спертого воздуха и духоты, а с ними исчезнут и частые стеснения в груди, и головокружения. Но когда он вышел дрожащими, чужими ногами на вокзальный задворок, то почув­ ствовал такую слабость, а с нею и тяжесть в руках и ногах, что должен был опереться на перила и постоять некоторое время. В голове кружи­ ло и шумело, как от выпитого вина. Странная неустойчивость тела встревожила его: дойдет он или упадет? 47