Большакова, Н. П. Летопись души : в 2 книгах : к 15-летию Мурманской и Мончегорской епархии. Кн. 1: Время встреч/ Надежда Большакова. - Мурманск : Опимах, 2010. - 273, [30] с. : ил.

Когда работала над программой к Празднику славянской письмен­ ности, позвонил Маслов и предложил написать литературно-историчес­ кую композицию, посвященную 120-летию русско-турецкой войны. Иона с учителями сделала спектакль на 40 минут, который и показала 25 фев­ раля. Посмотреть его приехали Маслов с Тимофеевым, они же дали ему высокую оценку. Затем у нее родилась идея создать музей Славянских культур в школе № 4, где работала . И поезда в Славянский Ход как раз и обозначились сбором информации для будущего музея. Я удивлялась, как поразительно в ней уживается добросовестность к своей профессии учителя-историка и вычурная «вечерность» в одеж­ де; восточные формы холеного тела и капризно-смешливое поведение на людях. Подчас ее раздраженно-командный крик водителю автобуса: «Ну, Ко-оо-ля-я, ну кто-о-о су-ум-ку-у мою-ю при-и-не-се-ет?» содрогал спо­ койную округу. И бедный Николенька тащил за ней ее неподъемную сумку во все монастыри, гостиницы и общежития, где предполагались ночевки, даже если нам предстояли четыре-пять часов сна. Светлана не соглашалась остаться без нее ни на час, говоря, что не знает, что может понадобиться ей в следующую минуту, тем самым вполне оправдывая свою фамилию — Чемоданова. Но, несмотря на всю свою жеманность, обидчивость и капризность, женщина Светлана добрая, смешливая, и мне довольно весело было про­ водить с ней время на наших ночевках. И было бы совсем не правильно не привести здесь характеристику ее Дмитрия Михайловича Балашова, в которую он «...без памяти вре­ зался, втюрился, влюбился — в ее широкое лицо, пухлые губы, выпук­ лые глаза (когда-то я сравнил ее с царевной-лягушкой, она страшно оби­ делась), в ее крутой изгиб спины, что меня в женщинах волнует больше всего, в ее походку, даже в ее «персидский» наряд (папаша-то был перс). Словом, вернулась молодость, позабыл про семьдесят лет, про лысину, про верную и любимую жену, парил в каком-то чувственном киселе, писал стихи...»: Одиночество. Вилла. Вечер. Адриатики вечный прибой. Никатрис золотистые плечи Не видны на тропинке крутой. Изгибаясь, несет амфору Смолодым фолермским вином Ночью к ней, проберется в камору Молодой пастух Антином Он не знает стихов Гомера, Он в навозе по целым дням Никатрис, молодая Венера, Почему ты не любишь меня? Почему так победна юность? 160