Большакова, Н. П. Летопись души : в 2 книгах : к 15-летию Мурманской и Мончегорской епархии. Кн. 2: Дороги жизни/ Надежда Большакова. - Мурманск : Опимах, 2010.

ОДНО СЛОВО — АРХИДИАКОН! Священником и духовным наставником в экспедицию был опреде лен настоятель Кандалакшского храма Рождества Иоанна Предтечи игу мен Силуан, чему я была очень рада. Хоть и молодой, а уже из зрелых, да и мне, как родственник,— крестный моего внука Степашки. Участники определены. И вдруг от владыки звонок: «Найдется ли место еще для одного?» Настороженно спрашиваю: «Для кого, если не секрет?» Голос владыки помягчел: «Хочу, чтоб с вами архидиакон мой поехал Никита, не будешь возражать. Он вам, где надо, и попоет». Воз ражать я не стала, голос у архидиакона владыки и вправду хорош был. Присматривалась к нему я давно4, с тех пор, как в первый раз на Три фонов Печенгской конференции увидела. Причем не запомнила его ни на конференции, ни на Божественной литургии, а только на трапезе, когда владыка подсел к нему, и запели они вдвоем украинские песни. Да так душевно, так растяжно красиво, что в горле ком от слез встал. Детство вспомнилось, как с мамой и папой в Запорожскую область от дыхать ездили, и там вот также за столом, собравшись, украинцы пели. Бородищу его рыжую запомнила, ни у кого такой в епархии нет. Вот с того момента и стала наблюдать за этим самым владыкиным архидиаконом. С виду бирюк бирюком, чего не спросишь, буркнет под нос, и не разобрать, ответил или нагрубил. Уже даже работая в епархиаль ной газете, старалась держаться подальше от него. Исподлобья посмот рит, и уж дальше общаться не хочется. Большой, сильно сутулившийся, как сказала уже, с рыже-медной бородой чуть не до пояса, взглядом на стороженным из-под бровей, сколько лет, сразу и не определишь... Пото му и окрестила я его про себя «медведем». А когда в экспедиции-то пригляделась —лицо молодое, глаза доб рые, даже где-то младенчески доверчивые — и решила более уж без внимания его не оставлять. Поняла — преданный он. Стала присмат риваться, как службы ведет. Другие диаконы, точно тюфяки с голо сами, по храму ходят-переваливаются, и не читается в их действиях ни удовольствия, ни некой отстраненности, ни в плохом понимании этого слова, а в уверенности, что все знает, нигде не ошибется. А наш- то Никита (Борисов), как выкрикнет из алтаря: «Вонмим!» или «Пре мудрость!», так сердце радостью и заходится... В движениях быстр, и куда только его неповоротливость девается, играючи кадилом кадит, и взлетает оно у него, точно железный большой бубенец, выше голов прихожан... II вроде резковато все делает, а в то же время с боль шим почтением и к сану священников, и к своему собственному. А попробуй ты ему критику на что-то навести, так тут же весь ощети 225