Волшебное рядом : (сказки, рассказы, повести) / Большакова Н. П. ; [вступительная статья: Виктория Бакула, кандидат филологических наук, доцент ; рисунки автора]. - Мурманск : Зебра, 2019.

отправлю к яму. Тут я, слышь-ко, очнулся и како на старуху-то зыкну: - Ты ишто, карга старая, издеваться надо мни удумала, али я не мужик? Да я зараз от тя места мокрого не оставлю. Хочу ето я к ней, слышь, приблизиться, а с места никако стронуться не получается. По нял, ейто вона на мя чары свои колдовские напустила. Один, знать, голос мни и оставила. Зыкал я на неё, аж до хрипоты. А вона, старая, будто вовсе не слышит мя. Огнь развела, котёл поставила и давай туда ишто-то подмешивать. Палкой вертит варево и под нос себе заклинания нашёптывает. Устал я зыкать, примолк, а очи всё одно не спускаю с ней. Кумекаю, ишто б мни такое придумать, ишто б, значит, из беды выкрутиться. Решил попробовать разжалобить. Стал о судьбе своей горемычной рассказывать: - Вот ведь какий невезучий я, с рождения у мя, мол, так. Семи месяцев родиться надумал, так пуповина чуть быша при родах не задушила мя. Долго мати со мной мучилась, пока разрешиться смогла. В семь рокив дёрнуло мя на древо залезть. Ветка гнилая надломилась, и полетел я вниз, вот хребет и сломал. Следующие семь рокив хворым на полатях валялся. Хорошо в деревню богомольцы зашли, пожалели, отмолили. А кой-то ходить стал, отдал родительник мя в приходскую школу на обучение в соседнее село. Обычно-то я с соседским мальчишком ходил, а тот, случись, захворал. Вот зимой я и побрёл один. На средине пути за мни увязался волк. У мя нозе-то от страха и отнялись: значит, с болезни выкарабкался, ать волку в зубы попасться? Идтить дале не могу, да ещё мороз проклятущий, ланиты жжёт. Ну, думаю, загрызёт вол чок. Я уж и зубы его на шее у себя почувствовал, да зараз все в темноту ушло. Оказалось, родительник мой, предчувствуя беду, на выручку поспешил. Сам же, зверем покусанный, помер вскорости. А за ним и матушка к Богу ушла. И остался я в четырнадцать рокив сиротой. Ходил, робил, плотницкому делу выучился. Тут, слышь-ко, я уже на старуху и внимание обращать перестал. Вспоминаю, ишто дале быша. Опять семь рокив прошло, обженился, тожеть на сироте, семь рокив жили душа в душу с ней, а затем в страшный мор схоронил я и её, и деток своих, оставшись чистым вдов цом. Ещё четырнадцать рокив по сёлам и деревням ходил, плотничал, частенько в оный лес заглядывал, ягод да грибов набрать на пропитание. Кажну тропку знал. А на пятнадцатый рок занесла мя нелёгкая к тибе, старая. Эх, мать честная, како же я раньше значение всему не придал?! Реку ей: не боюсь я тя, старая. Ишто там - семь бед, один ответ. Хошь мя к не чистому послать - посылай, все одно жизнь не удалась. Гляжу, корга старая хотя и внимательно посмотрела на мя, а толке не быша в ейных очах ко мне и капли сострадания... Взгляд каковый, словно видит чрез мя очами своми. Постояла так с минуту, посмотрела, затем бере деревянный ковш, зачерпывае зелье из котла и мни подаёт: - Нет, голубь, судьбу свою ещё ни одному смертному на земле не удалось обойти, а испы тать, ишто на роду написано, придётся, како не сопротивляйся. Пей, глядишь, на дне ковша истину узрешь. Слышь-ко, я не страшась, беру оный ковш её и весь опоражниваю. Ишто быша, и како я попал затем в страшный каменный зал, вспомнить и зараз не берусь: дело точно нечистое. -32-