Большакова, Н. П. Жизнь, обычаи и мифы кольских саамов в прошлом и настоящем/ Надежда Большакова ; [науч. ред. И. Б. Циркунов ; ред. саам. текста А. А. Антонова ; ред. саам. фольклора Е. С. Посангер ; ил. Г. А. Кулинченко]. - Мурманск : Мурманское книжное издательство, 2005.

394 Книга вторая. «Из-за Каменского, из-за морё-окияну» Знают некоторые саамы и где находится Таллушкина смерть, он сам рассказывал: «Выйдешь в тундру, — говорил, — пойди к вараке. Тут будет большой камень. Камень пошевели, покажутся тебе три тропинки. Иди по средней тропинке. Попадутся тебе медведи навстречу и тебя не будут про пускать, а ты скажи: Таллушка велел, и я иду по его велению. Потом пой дешь дальше и встретятся тебе волки и тоже не будут пропускать. Ты им ответишь: Таллушка велел, и я иду по его велению, и волки тебя тоже про пустят. Пойдешь дальше — будет озеро. На озере увидишь лодочку, но нет ни весла, ни дощечки, а ты скажи: Таллушка велел везти меня на островок. Тогда лодочка тебя повезет. Выйдешь на островок, увидишь большое дере во, а на дереве орел. Скажи орлу: Таллушка велел дать три яйца. Он тебе даст, потом их привяжешь кругом себя и будешь здорова, а как назад пой дешь, никто тебя не тронет» [11, с. 54]. Но не только Талл-медведь превращается в человека, но и люди превра щались в медведей: «Жили три сестры. Они ушли из жительства людей в леса. Обернулись там медведицами и жировали все лето» [8, с. 176]. Саамы, которые жили на берегу Баренцева и Белого морей, убивая бе лого медведя, совали ему в рот кусочек соленой рыбы и приговаривали: «На, не говори дома, что был в гостях и тебя не накормили. Пусть придут и другие, мы их тоже накормим» [ 12, с. 204]. Когда саамы варили медвежье мясо, дверь вежи не открывали, хотя ед кий дым от жира и ел им глаза. Боялись «дух медвежьего мяса выпустить в лес», тогда по поверью саамов родственники зверя нашли бы эту вежу и задавили хозяина. Об этом рассказывает мурманчанин К. Моисеев в статье «В гостях у саама» и приводит рассказ старого саама из Нотозерского по госта. Тот передал ему, что когда они жили на Нотозере, знали одну ста рушку, которая каждую осень посылала своего мужика на медведей. Муж ее был прекрасным охотником. Раз убил он большого зверя и привез его из леса на нартах в село. В тот вечер у охотников много варили и жарили. В избе стало так жарко и дымно, что старуха открыла дверь. Запах медве жатины вырвался на волю и убежал в лес. Мужик-охотник заругался на жену, мол, теперь жди беды... А та засмеялась и сказала: «Чего нам боять ся, пусть хоть все родственники твоего зверя приходят, ты и их убьешь, а у нас будет много мяса и сала на долгую зиму». Наутро в селе хватились: пропал охотник... По рассказу саама, другие медведи поймали его и пове сили на толстом суку вниз головой, а сами ходят вокруг костра «и голова ми качают, слюной брызжут». Охотились на медведя, по сообщениям Харузина, следующим образом: тот, кто открывал берлогу зверя, приглашал сородичей на охоту, и все от правлялись в лес. Впереди шел саам, который берлогу нашел, держа в руке палку с прикрепленным медным кольцом. За ним — кто гадал. Это мог