Большакова, Н. П. Жизнь, обычаи и мифы кольских саамов в прошлом и настоящем/ Надежда Большакова ; [науч. ред. И. Б. Циркунов ; ред. саам. текста А. А. Антонова ; ред. саам. фольклора Е. С. Посангер ; ил. Г. А. Кулинченко]. - Мурманск : Мурманское книжное издательство, 2005. - 414, [1] с., [8] л. ил. : ил., карты.

351 Самобытность саамских песен жизни песню, в которой саам разговаривал с родными и друзьями. «Для саамов песня — это дума вслух, разговор человека с самим собой», а писа­ тель А. В. Кожевников отмечал, что за свою жизнь почти «каждый лопарь составит целую одиссею, но промурлычет только для себя» [ 1, с. 42]. Надо сказать, что после посещения Визе Лапландии, мало кто до шес­ тидесятых годов занимался исследованием саамской музыки и саамских песен. В шестидесятых серьезное изучение в этой области проводит В. В. Сенкевич-Гудкова. Она отмечает что в саамских песнях-импровиза­ циях ценным и интересным является их архаичность, которая «чрезвычай­ но ценна для историков древней культуры и для этнографов. Саамские пес­ ни-импровизации столь же древни, как и породивший их оленеводческий быт. Их истоки относятся... к доисторическим временам». Причем она же замечает, что если сааму-оленеводу песня просто необходима, то рыбаку она мешает в его промысловой деятельности. Песня помогает пастуху со­ брать оленей, так как слышна дальше, чем крик и прогоняет сон. Сенкевич- Гудкова отмечает в саамских песнях повторение слов и слогов. Народный ансамбль песни и танца «Луяврь» «Повторность — одно из средств закрепления цельного образа, возник­ шего в памяти певца и словно стоящего у него перед глазами. Поэтому пес­ ня, состоящая из одного слова, например имени любимого человека или простого словосочетания, вполне удовлетворяет потребность саамского пев­ ца... И если признать саамскую лирику архаической ступенью устно-по­ этического творчества, то невольно здесь напрашивается вывод о том, что “музыкальный портрет” древнее словесного портрета» [11, с. 131 — 132].