Большакова, Н. П. Жизнь, обычаи и мифы кольских саамов в прошлом и настоящем/ Надежда Большакова ; [науч. ред. И. Б. Циркунов ; ред. саам. текста А. А. Антонова ; ред. саам. фольклора Е. С. Посангер ; ил. Г. А. Кулинченко]. - Мурманск : Мурманское книжное издательство, 2005.

267 Боги и герои в мифах саамов затем через какое-то время решили посмотреть, как дочки живут. Пришли к гнезду, где жила одна из дочерей, а им навстречу полудети полуворонята бегут, да дочь с выклеванным глазом выходит. Пробыли день, посмотрели и пошли ко второй. Добрались до тюленьего логова, что из костей было сооружено, и встречают внучат своих, наполовину тюленей, да дочь с от- грызанной рукой. Погостили день и к третьей дочери направились. «Мян- даш-жена из вежи вышла, одетая в суконное платье, длинное и черное, глад кое платье» [13, с. 205], по тундре полудети полуоленята бегают. Олень- муж о жене заботится, в доме все прибрано — любо-дорого глядеть. Стали родители у младшей дочки гостить. Смотрит мать, как дочь ее шкуры мок рые после сна детей не сушит, а выбрасывает, и стала бранить. Послуша лась дочь своей матери, вывесила шкуру сохнуть. Вернулся Мяннташш из тундры, почуял кислый запах и воскликнул жене: «Зачем положила посте лю сушиться?» — и, не выдержав этого запаха, вновь из человека в оленя обернулся и в тундру побежал, а за ним и дети следом тронулись. Первое, о чем говорится в этой сказке, так это о том, что и сам Мяннташш был охотником на диких оленей, одевался в шкуры диких и спал на них. Поэтому ему так необходим был запах свежих оленьих шкур — в чистых шкурах он мог охотиться. Запах же «кислых шкур», замоченных детской мочой, был невыносим. Мяннташш понимал, что если он задержится в веже, то запах перейдет на него, и он уже никогда не сможет быть охотником на дикарей. Не зря же саамы перед охотой на диких оленей несколько дней спали в нежилом помещении, чтобы запах жилья выветрился от их одежд. А второй смысл, заложенный в этой легенде, высказали американские кар тографы Майкл П. Робинсон и Карим-Али С. Кассам [11, с. 23]: «На гео графическом уровне структурного анализа легенда о Мяндаше сообщает нам о трех возможных средах супружеской жизни на Кольском полуост рове — в море, в воздухе и на земле. Семейный очаг тюленя — логово в океане, ворона — гнездо в небе, Мяндаша — хижина в тундре. В незапа мятные времена, когда саамы выбирали себе место для проживания, они должны были сделать выбор между тремя разными средами... Сейчас все саамы имеют человеческий облик, но они ближе всего к оленям по духу, по восприятию и, возможно, потому, что они любят мясо оленей — по теле сной оболочке. В самом деле, саамы рассматривают жизнь с оленями в тун дре как наиболее духовно возвышенную. Вот почему старики саамы прого варивают, что если все олени исчезнут, пропадет самобытность саамов, да и сам саамский народ тоже исчезнет» [11, с. 23]. Да, олень для саама — последняя возможность, которая еще позволяет кормить себя и свои семьи, но она тает с каждым днем, как и их надежда на возрождение некогда совхоза-миллионера. Одомашненные животные в последние годы все более становятся дикими, уходят на вольный выпас.