Большакова, Н. П. Жизнь, обычаи и мифы кольских саамов в прошлом и настоящем/ Надежда Большакова ; [науч. ред. И. Б. Циркунов ; ред. саам. текста А. А. Антонова ; ред. саам. фольклора Е. С. Посангер ; ил. Г. А. Кулинченко]. - Мурманск : Мурманское книжное издательство, 2005.

264 Книга вторая. «Из-за Каменского, из-за морё-окияну» сать. После передачи земле-матери глаз оленя голову охотник должен был положить на высокое место, видное отовсюду, чтобы ее при случае никто не мог бы перешагнуть. После охоты саамы совершали обряд очищения собственных глаз отва ром ольховой коры, которой с давних времен приписывалась магическая сила. У женщин — свое табу. Они не должны наступать на оленью кровь. Пока мужчина сам не обмоет оленье мясо, женщина касаться его не должна. Любопытно понаблюдать за одомашненными оленями в корале. Они очень чуткие — слышат каждый шорох. Как будто, у каждого из них имеет ся своя «микроантенна», которая реагирует на любое изменение в стаде. Стоит одному метнуться в сторону, за ним последует все стадо. И вот что интересно: центральная часть стада имеет какую-то особую притягатель ную силу — все олени тянутся к ней. Наверное, поэтому стадо трудно разъе динить. Стоит рассказать и еще об одной особенности этих удивительных жи вотных. Питается олень в основном ягелем, и это во многом определило строение его конечностей. Зимой, добывая ягель из-под снега, олень рабо тает крепкими передними копытами, которые имеют округлую форму с острыми краями. Передние копыта всегда больше задних, что и помогает животному добывать столь лакомый корм. М. А. Кастрен заметил удиви тельную способность оленя, их «чрезвычайный инстинкт, вследствие кото рого, воткнув только морду в снег, они тотчас же узнают, не смотря на глубину его, есть ли под ним мох или нет» [5, с. 160]. А еще он восхищался способностью оленя находить дорогу в любых условиях, если хотя бы раз пробегал по этому маршруту. Саамы верили, что, съев оленя, душу его они оставаляют живой, что душа его через время вновь вернется на землю в образе нового оленя для того, чтобы опять служить человеку. По этому поводу у английского эт нографа, исследователя первобытной культуры, автора книги «Первобыт ная культура» Э. Тайлора есть замечательное высказывание: «Дикарь по читает животных за их превосходство в силе, храбрости или хитрости и склонен приписывать им душу, способную, подобно человеческой душе, жить после смерти тела... Впоследствии это представление сливается с мыс лью, что животное может быть воплотившимся божеством, которое видит, слышит, действует даже издалека и сохраняет свое могущество после смер ти тела, с которым был связан божественный дух» [7]. Первого дикого оленя охотник обязательно приносил в жертву Мяннташ- шу и утверждал, что в нем «100 косточек и одна» [24, с. 96]. В. В. Чарнолу- ский, описывая жертвоприношение Мяннташшу, рассказывает что, убив дикаря, охотник подвозил его к охотничьей веже, подыскивал подходящее место, которое лучше всего располагалось бы у подошвы вараки, покры