Большакова, Н. П. На пике творческого взлёта. Сергей Есенин 1917: повесть-эссе / Надежда Большакова. - Мурманск : Опимах, 2013. - 278, [1] с. : ил., портр., факс.

Неколебимые рати Движет под стены Кремля. Новые в мире зачатья, Зарево красных зарниц... Спите, любимые братья. В свете нетленных гробниц. Солнце златою печатью Стражем стоит у ворот... Спите, любимые братья, Мимо вас движется ратью К зорям вселенским народ. Под звуки кантаты собравшиеся в молчании увидят крылатую фантастическую фигуру Гения, олицетворяющего собой Победу Ре­ волюции. В одной ее руке развивалось темно-красное знамя с со­ ветским гербом; в другой —зеленая пальмовая ветвь. У ног фигу­ ры —воткнутые в землю ружья и поломанные сабли, перевитые траурной лентой, а за плечами надмогильного стража будет восхо­ дить солнце. Весной 1920-го Есенин будет позировать другу-скульптору для портрета. Но так как Конёнков не сможет работать быстро, Сергею это вскоре надоест и он уедет в Самарканд. После Конёнков станет переводить его бюст в дерево уже без натуры, корректируя по тому сильному впечатлению, жившему в нем с выставки семнадцатого года, когда Есенин читал: «Звени, звени, златая Русь»... Были у них и другие встречи, когда они громко и рьяно спорили о космогонии. В поисках смысла мироздания Конёнков испытывал к ней неукротимый интерес, а Есенин, тонко чувствующий и воспе­ вающий земную красоту, с глубокой и чистой любовью к России отстаивал свою позицию. Будет и такое, когда Есенин надолго пропадет из поля зрения скульптора, а затем так же неожиданно появится, в проливной дождь постучится в дверь и попросит впустить его. —Кто там? —спросит Конёнков. Есенин ответит: —Это я —Есенин. Пусти! И тут Конёнков начнет ставить условия: —Скажи экспромт —тогда пущу. 202