Большакова, Н. П. Мой Маслов : книга-дневник / Надежда Большакова. - Мурманск : Опимах, 2011. - 253, [2] с., [10] л. ил., портр. : ил.

Дресва”у А.И.Овчаренко. И когда всё это кончится, не знаю. Поскольку два года после акта одобрения прошло, вроде бы по закону (?) и отказаться от услуг Мурманского издательства имею право, но - куда потом податься с книгой? Хотя всё более очевидно, что и в Мурманском — безнадежно. Если даже и повторное заключение московское будет положительным, Полтевы не успокоятся. В. Конецкий написал в открытке, что был он в Москве и по поводу "Крутой Дресвы”, как один из первых рецензентов, ходил в ЦК КПСС к какому-то Альберту Беляеву. Спасибо Виктору Викторовичу, но ходил он, конечно, зря, бесполезное и унизительное это дело, чем выше инстанция, тем унизительнее. Еще он написал, что пойдет ругаться к Федору Абрамову: отчего Абрамов не беспокоится о книге, ему известной? Ответил срочно В.Конецкому, что Федор Абрамов не в курсе: звонил я ему в ноябрьские и сказал, что с книгой "всё нормально”. И я не кривил душой, ибо мне всё более ясно, что такая судьба "Крутой Дресвы” - это и есть в нашей системе судьба нормальная. С таким вот настроением пришлось уйти в этотрейс... 23 марта 76 г., Маточкин Шар». Затягивать петлю - так затягивать. Будучи в дороге между портом Мурманском и своим атомоходом (добирался на попутном "Днепрогэсе”), получил радиограмму, что зарубежное издательство просит разрешения издать ”Восьминку”, опубликованную в ”Нашем современнике”. Прочитав в типовом издательском договоре, что в течение какого-то времени права на издание произведения берет издательство, заключившее с автором этот договор (а ”Восьминка”вошла в ''Крутую Дресву”), что переиздавать произведение в течение этого срока могу только с согласия издательства, подал я радиограмму в издательство с запросом: не нарушит ли публикация за границей условия договора? Ответ пришел: дело автора. И согласие иностранцам через ВААПя послал. И вот по возвращении атомохода в Мурманск в октябре 76-го приглашают меня в обком КПСС (!) (хотя никогда я партийным не был) к Рябкову. До сих пор я в их партийной иерархии не разобрался и кто он - не знаю. Слышу: ”Ваша телеграмма в издательство относительно ВААПа не соответствует действительности. Мы проверили все каналы - такого запроса вам не поступало”. То бишь своей радиограммой я их вместе с издательством шантажирую... А ведь не сработала их система проверки всех каналов! Запрос-то поступил домой письмом, а письмо-то жена отдублировала не на атомоход, а на ”Днепрогэс”, корреспонденцию которого проверить система обкомовская не догадалась! И какую ошибку я допустил по неопытности, желая Рябкова хоть в этом уязвить: объяснил ему, в чем они опростоволосились и номер письма назвал, и фамилию ВААПовского чиновника, подписавшего письмо. Поняв, что пролопушила система, Рябков перешел на пряник: ”Вы - не член Союза писателей... Вот после выхода книги (читай: если сделаешь всё, как мы требуем) вы могли бы им стать...” А какая подлость со стороны директора издательства Коневой: радиограмму мою, адресованную в издательство, пустила по обкомовской идеологической лестнице! Да еще с домыслом о шантаже. ВААП для меня после разговора в обкоме - как умер: ни единого ответа ни на один запрос! И за границей ”Восьминка”, конечно, не вышла. Не вышла книга и в Мурманском издательстве. Несмотря даже на то, что и второе московское рецензирование было положительным. И вообще эта книга, первая моя, не вышла до сих пор, хотя и потом сколько раз предлагал - в том же составе, в той же редакции, с тем же оформлением. А в Союз писателей приняли и без помощи Рябкова, и без помощи цековского Беляева - по журнальной публикации ''Круговой поруки”. Спасибо редактору петрозаводского ''Севера” Дмитрию Яковлевичу Гусарову, это он вопротиву всем «рекомендациям» мурманского обкома ''Круговую поруку”напечатал, пусть и не без потерь. ''Второго апреля 77-го года я узнал, что, когда готовилась к напечатанию в ''Севере” ''Круговая порука”, в Карельский обком из Мурманского обкома звонил тот самый Рябков и настоятельно рекомендовал (а что это значит, нам ведомо) ни в коем случае Маслова не печатать. В моих записях на этот же день сохранилось: ”Судя по поведению в Москве, кто-то из обкома и туда тоже звонил ”. Так могу ли я не быть благодарным тогдашнему редактору журнала Дмитрию Гусарову? Ведь это он, дважды честно прошедший войну,- первый раз с оружием в руках, второй - когда писал и отстаивал роман ”За чертой милосердия”и другие достойные честного человека книги, 70