Большакова, Н. П. Мой Маслов : книга-дневник / Надежда Большакова. - Мурманск : Опимах, 2011. - 253, [2] с., [10] л. ил., портр. : ил.

шоферил, и лес рубил, и навоз убирал, и другую, более тяжелую для человека работу делал, о чем сам написал. Когда читала его рассказ «Телячьи нежности», плакала. У него не только сильная поэзия, но и проза берет за живое. В начале 90-х годов Николай занялся фермерством, но не дали, задавили налогами, и пришлось ему все свое стадо под нож пускать. Авторский вечер Колычева. Большой зал филармонии не может вместить всех желающих, народу - не продохнуть . Страшный сон не дает уснуть, Эта музыка - не выносима. Вижу, стоит глаза сомкнуть, Кадры хроники Хиросимы ... В горле ком и горько за судьбу России. Ведь это о ней поет Николай свои стихи. И о своей судьбе, надломленной, перекареженной. Я теперь понимаю, что нет абсолютного счастья. А тем более счастья, построенного на крови ... Я не верил во власть, а теперь я не верю в безвластье, Я не верил в любовь, а теперь не могу без любви ... Не могу без любви .. Без любви. Потому он и близок моей душе. И мне становится страшно за него, за с е б я . И я даже боюсь думать, что с ним может что-то случи ться . со м н о й . с Р о с си ей . О наших писателях я давно собираю материал, оформляю его в отдельные творческие альбомы. Показала Николаю, и он в нем написал, как откровение: «Плохо спится по ночам. Оглядываюсь в прошлое, переживая вновь и вновь пережитое - страшно становится. И жил не так, и думал, и делал и писал не так ... Жизнь забудется, что делал - разрушится, все быльем порастет. А написанное - останется! Но от многого написанного уже хочется отказаться. Многое переписать заново ... Начать все снова. Но снова не получится. Прошлое, уже написанное довлеет над тобой ... И страшнее, и страшнее писать что-либо. Чувствуешь ответственность за каждое стихотворение, каждое слово ... Молодому писать легче. Кажется - все знаешь, все в жизни понимаешь ... С годами приходит мудрость, но что-то уходит. А в жизни хочется стать лучше, но не получается. А может быть по-русски это Счастье?» Вся жизнь его проходит на грани, и стихи рождаются на грани. И вроде все слова понятны, не раз слышимы, проговорены, но сочетанье их рождает чувство тревоги, незащищенности. Мне не забыть, как Николай читал «Оборотня». Мурманской писательской организации тогда исполнялось восемнадцать лет. Уже нет с нами поэта Владимира Смирнова, который был не только талантлив, но и душой коллектива. И Колычев с отрощенной, как у Смирнова, б о р о д ой . И его «Оборотень» . Мурашки по с п и н е . Восстала тьма - и душу задушила. И заметался в сердце дикий зверь, И кровь, зверея, заметалась в жилах ... Вот она борьба Колычева и антиКолычева. Я бесновался! Я орал во мгле И трепетал от собственного воя, И проклинал живущих на земле, И ненавидел - смертно! - все живое. И тяжким сном забылся на камнях... А утром был разбужен долгим взглядом 66