Большакова, Н. П. Мой Маслов : книга-дневник / Надежда Большакова. - Мурманск : Опимах, 2011. - 253, [2] с., [10] л. ил., портр. : ил.

- Надеюсь, тебя так устроит? Я как ни в чем не бывало прочла надпись и довольная произнесла: - Это по-нашему, за такой автограф я тебя даже поцелую. И недолго думая, тут же чмокнула столичную знаменитость в небритую щеку. Третьим был поэт Виктор Верстаков - афганец, которого все называли полковником. Этот мало говорил, больше наблюдал или пел свои афганские песни, ближе, чем на метр, меня к себе не подпускал. И, наконец, Вячеслав Огрызко. Уникален во всем. С виду чуть женственен, это ощущение приходит от его припухлых губ, щек, полноватой фигуры. И, правда, Маслов говорил - большой умница! Настоящая ходячая энциклопедия, причем энциклопедия северная. А говорун - непереговорить никому. О Севере знает столько, что поражаешься, как человеческий мозг может вместить столько информации о писателях, поэтах, их произведениях, сами произведения, причем из многих цитирует места наизусть. Называет даты выпуска книг. Знает все конфликты между теми-то и теми-то, что происходят на Северах. Когда меня представлял своим попутчикам, делал это вдохновенно-возвышенно, как обычно делает это Тимофеев...» Затем мы встречались на конгрессах финно-угорских писателях, на которых я и стала замечать, что далеко не все писатели финно-угорского мира относятся к Вячеславу благодушно, бывала свидетелем, когда кто-то высказывал ему свои обиды, недовольства, даже пытался побить ... По статьям о писателях его двухтомного библиографического справочника, я увидела, как он порой неординарно подходит к биографиям писательской братии, точно по названию статьи Сергея Шаргунова «Огрызко оставляет от писателей лишь огрызки». Дочь в Областной детско-юношеской библиотеке сделала мне ксерокопию статьи Огрызко «Поскупилась жизнь на злато», которую я внимательно прочла и увидела, как небрежно Слава обращается к любой теме, которую поднимает здесь, перевирая факты даже в биографии Октябрины Вороновой, на которую постоянно ссылается. Читаешь статью и чувствуешь, как автор незримо с кем-то сталкивает поэтессу: то это Октябрина и «научные поборники» саамского языка Римма Дмитриевна Куруч с Ниной Елисеевной Афанасьевой, то Октябрина и саамский поэт Аскольд Бажанов: "Земляки советовали Вороновой повторить опыт нотозерского саама Аскольда Бажанова, который еще в юности начал слагать стихи на русском языке. Но Воронова считала, что Бажанов, прекрасно знающий обычаи сородичей, в своих русских сочинениях многое упростил и усреднил ... ", когда в Музее саамской литературы и письменности ее имени имеется анкета, где рукой Октябрины черным по белому написано: «Я по национальности саами. И стихотворение по-саамски ко дню начала учебы сына написала. Русских поэтов хороших много, поэтому я и не писала стихи на русском». А на вопрос, "почему?" - "Хотелось сказать правду на родном языке о людях, о себе, о жизни". И уж совсем непростительное столкновение - Октябрина и ее переводчик поэт Владимир Смирнов: "...в Мурманске с Вороновой довольно-таки долго работал Владимир Смирнов. Он был очень хорошим человеком и отлично знал, что такое Север. Только вот поэт из него так и не вышел. Соответственно и переводы у Смирнова были никакие. Воронова до последнего надеялась, что встретит серьёзного поэта, который поймет и адекватно передаст ее боль. Однако судьба распорядилась иначе". Здесь Огрызко совсем перегнул палку, ведь живы еще люди, сестра родная Шура, близкая подруга Александра Антонова, вдова Смирнова, я и т.д., кто может подтвердить, как высоко ценила Октябрина переводы Владимира Александровича, говоря, что он, как никто, понял ее душу, что именно в его пере­ водах она почувствовала тундру, родное, свое... Я не считаю себя специалистом в разборе поэзии, но скажу только одно - поэзия Смирнова очень достойная, песенная, душу трогает. Походя, без должного уважения, упоминает Огрызко и о Виталии Семеновиче Маслове, который для него просто «бывший радист атомохода "Ленин", воскресивший в своих романах порушенную жизнь поморов. Вот оно московское пренебрежение провинциалами. Только мне кажется, пройдет время, и люди вспомнить не вспомнят, кто такой был Вячеслав Огрызко, а вот Маслова будут помнить всегда, потому как имя его в одном ряду со святыми первоучителями Кириллом и Мефодием стоит, он не склочничал, как некоторые, он ПОСТУПКИ российского значения совершал! Настоящим пассионарием бы л . Горько другое, горько в который уже раз разочаровываться в людях, и не просто в людях, а в писателях. Открытие произошло! 02.09.2011. Еще в октябре 1994 года в Мурманской областной детско-юношеской библиотеке Виталий Семенович Маслов и директор библиотеки Валентина Павловна Махаева 181