Большакова, Н. П. Мой Маслов : книга-дневник / Надежда Большакова. - Мурманск : Опимах, 2011. - 253, [2] с., [10] л. ил., портр. : ил.

автору не предъявил претензий, если бы не одно н о . Это « н о . » , смысл которого раскроется ниже, задело за живое сначала сотрудников Областной научной библиотеки, которые первые обратили внимание на эту статью, так как, а где еще сегодня найдешь этот журнал, как не там, затем мурманского писателя, журналиста Дмитрия Коржова и, конечно, меня. Но прежде чем раскрывать суть этого « н о . » , я перенесусь в счастливый для меня в литературном отношении 1996 год. Когда вышла книга моих сказок «Подарок чайки», я видела, как счастлив и горд вместе со мной был и Виталий Семенович. Он оглаживал ее, вглядывался в наскальные рисунки на ее обложке, пролистывая, останавливался то на одной, то на другой странице, втягивал в себя типографский запах и растяжно говорил: - Это, любушка, первая твоя совсем еще маленькая, но уже победа! Я, наблюдая за его действиями, удивлялась, книга моя, а он ей радуется больше, чем я. А может моя радость за два года, после того как она была сверстана, перегорела у ж е . И вдруг его лицо озарила хитрющая улыбка и он весело произнес: - А, знаешь-ка, что я придумал, ты возьми-ка ее да пошли в Москву Вячеславу Огрызко, он сейчас из литературных критиков силу набирает, да еще свою статью «Саамщина» пошли, да о роде Матрехиных про Октябрину пошли, я тебе его сейчас и адрес, и телефон дам. Ты еще не читала его книгу «Праздник на все времена»? Я сказала, что нет, и он уже, убегая к себе в кабинет, кричал: «Я тебе ее сейчас покажу». Виталий Семенович, казалось, находился в ударе. Не прошло и трех минут, как прибежал обратно и протянул мне не одну книгу, а сразу две. Вторая - «В начале было с л о в о .» - Эту Семен Иванович Шуртаков написал. В ней десятилетний путь Праздника славянской письменности и культуры уже описан, она только в том году вышла, а Огрызко свою в 1991-м выпустил. И о нас в ней упомянул, что мы первые этот праздник у себя на Мурмане провели. У Шуртакова и о музее Октябрины Вороновой н айд еш ь . Я все сделала, как посоветовал Виталий Семенович, а когда в августе позвонила Вячеславу в Москву и услышала в ответ, что все прочел и от всего в восторге, была на седьмом небе от сч а с т ь я . Затем в том же 96-м в декабре ехала в Салехард на Международную конференцию писателей Севера «Слово в духовном возрождении народов», ехала вместе с московскими писателями, в том числе и с Вячеславом Огрызко. Об этой поездке у меня написан большой очерк. Приведу небольшую зарисовку под названием «Московская писательская братия»: «Москвичей на конференцию едет четверо. Владимир Ерёменко, секретарь Союза писателей России, на редкость красивый мужчина. Высокий, седовласый, с огромными карими глазами. Несмотря на свой высокий пост, в отношениях со всеми мягок, совсем не задавала, рассыпается в комплиментах и постоянно приглашает меня к ним в купе на разговоры. Юрий Поликарпович Кузнецов, известнейший на всю Россию поэт, лауреат Государственной премии, с которым мы необычным образом обменялись книгами. Я ему подписала сказки, он в ответ протягивает свою - сборник стихов "Бис”, при этом небрежно чиркнув в нем только фамилию. Я возмутилась: - Нет, поглядите на него, я с надписью дарю, а он мне фамилию чирк и считает достаточно. Да я такую книгу и принимать не буду. Кто увидит, скажет: не верим, что твоя? Где написано? Может ты ее у кого "увела”? УКузнецова от удивления вытянулось лицо. Он медленно произнес: - Но я, деточка, никому и никогда книг не подписываю. Только автограф ставлю, - и уже более возмущенно, - между прочим, мой автограф итак многого стоит. Я была неумолима: - Может для кого-то и стоит, а мне такая книга не нужна. Не люблю скупых людей ни в чем, а тем более скупых на доброе слово человеку, - сказала и протягиваю книгу назад, - С таким автографом, ты ее любому в Салехарде сможешь задарить. Кузнецов от моего неслыханного нахальства аж взвизгнул: - Нет, ребята, вы только посмотрите на нее, она МОИМ автографом пренебрегать вздумала ... Помолчал секунду и выше дописал: ”Надежде - северянке сердечно”. Протянул снова и уже более мирно спросил: 180