Большакова, Н. П. Мой Маслов : книга-дневник / Надежда Большакова. - Мурманск : Опимах, 2011. - 253, [2] с., [10] л. ил., портр. : ил.

помочь им открыть вМурманске храм старообрядческий. Отвечаю жестко, нехорошо, но отказом: ”В Мурманске — два православных прихода и более 70 антиправославных, а по сути — антихристианских. И Вашему представителю был задан мною первый и единственный вопрос: из кого он намерен рекрутировать прихожан для своего старообрядческого прихода? Из адвен­ тистов? Из баптистов? Из сатанистов? Оказывается, нет, оказывается — только из православных прихожан. Т. е. в итоге получим еще один — 71-й — антиправославный приход... Сегодня на русской земле — тяжелейшая брань духовная, решается опять тот же вопрос: быть — не быть. Как мы, вечно ратящиеся между собой, должны поступать в подобных случаях? При внешней угрозе должно обретать силу закона правило незыблемое: забудь о рас­ пре внутренней, кровь и сопли — на рукав, и плечо к плечу — на врага внешнего! А между собой потом продолжим, когда от внешнего отмашемся. Ваш представитель такого правила знать не хочет, он рвется в бой со своими. Для меня такое сейчас неприемлемо”». В этом весь Маслов и был. Слово о Маслове иерея Сергия Мищенко «Это было в 2000 году на Пасху. В эту ночь, храмы как всегда были плотно набиты людьми, такое своеобразное застывшее море. И это была моя первая пасхальная служба в Свято-Никольском соборе Мурманска, в котором я прожил тогда около трех месяцев. И я обратил внимание на человека, стоящего передо мной. Почему обратил? Обычно в такой толпе и такой духоте человек не всегда может удержать молитву. Да и служба очень яркая, до первого возгласа ''Христос Воскрес!”длившаяся довольно долго. И руки уже наливаются кровью, спина побаливает, ноги начинают перетаптываются сами собой и невольно обращаешь внимание на тех, кто молится рядом. Иной раз такое внимание на других, тех, кто несет молитвенный подвиг рядом с тобой, помогает тебе самому вновь сосредоточиться на молитве. И вот перед собой я увидел человека, ниже себя ростом и очень крепкого. Меня поразила его натура, чем-то напоминающая кряжестый дуб. Он был старше меня, стоял столько же, сколько я, и ему должно было быть тяжелей, чем мне, ведь я был намного моложе его. У него была большая борода, распластанная по всей груди. И еще я понял, их двое. Немного впереди него стояла женщина - жена, но какая между ними чувствовалась разительная разница в духовном опыте. Жена стояла в брюках и, по-моему, даже с непокрытой головой. Он - человек старообрядческого вида и совершенно другого вида его спутница. И, несмотря на то, что нас оптекала плотная толпа людей, он очень медленно и внушительно полагал на себя крестное знамение. Понятно было, что каждый удар трех перстов в лоб, на чревное, на рамена сопровождался молитвой ”Во имя Отца и Сына, и Святого Духа. Аминь”. Это чувствовалось, хоть человек и стоял ко мне спиной. Но иной раз, когда происходило движение людей, и я перемещался на шаг, то видел уже его профиль. Пару раз он оборачивался ко мне и тогда я мог разглядеть его лицо. В какие-то моменты он шепотом переговаривался со своей женой, и в этом чувствовалась его забота и внимание к своей спутнице, сможет ли устоять такую продолжительную службу. Чувствовалось, как он сильно за нее переживает, потому что я и сам переживал за свою жену. И этот кряжистый мужик меня вдохновлял и одновременно как быукорял, что я молодой человек должен себя по струнке держать. Я запомнил, что мне понравилось с ним рядом молиться, он явился для меня примером, но я также понимал, что этот человек не соборный прихожанин, потому что не видел его. Уже тогда я ходил на все службы и за три месяца вполне мог определить, кто прихожанин храма, а кто нет. И что интересно, на следующий год в эту же пасхальную ночь, в этом же самом месте у святой покровительницы моей дочери Екатерины этот мужчина опять встал прямо передо мной со своей женой. И я даже порадовался, что мой старый знакомый опять здесь. Похоже, что и он тоже обратил на меня внимание, улыбнулся. И я сразу почувствовал, что между нами состоялся какой-то своеобразный невербальный контакт. И опять такая же молитва, опять суровые поклоны, опять молчание. И даже при восклицании ''Христос Воскресе”, я чувствовал, у него не было внешнего открытого ликования, а скорее внутреннее. В храме он вел себя неэмоционально. А потом после этой пасхальной службы месяца через два- три я увидел его днем с кем-то разговаривающим у распятия. Тогда я как раз помогал расписывать храм, и понял, что он заходит в собор по каким-то своим делам. Я не знал кто он такой, но что он что-то из себя представляет, какой-то необычный человек, я это понял сразу. 171