Большакова, Н. П. Мой Маслов : книга-дневник / Надежда Большакова. - Мурманск : Опимах, 2011. - 253, [2] с., [10] л. ил., портр. : ил.

9.11.2003. Зато на третьих чтениях мне очень понравились Олег Бавыкин, председатель иностранной комиссии при Союзе писателей России, переводчик с восточных языков, помогающий библиотекарям Валдая проводить Романовские чтения, и писатель, земляк Маслова, Владимир Личутин. Олег простой, общительный, очень обаятельный человек. От него исходило столько тепла, радости, участия, что совсем не хотелось расставаться с ним. Не зазнайка, мол, мы - москвичи, вы - провинция. С первых слов я стала с ним на «ты», точно знала уже давно. После конференции Виктория Бакула спросила, как давно я знакома с Олегом? Ответила, что, как и она, с этих Балашовских чтений, Вика удивилась. Вот уже несколько лет Олег помогает Лене Мелехиной (Романовой) проводить Романовские чтения в Валдае, привозил туда Семена Шуртакова, Станислава Куняева, Бориса Орлова, других писателей, так разве это не наш человек, как сказал бы Маслов? С Владимиром Личутиным тоже с приветствия уже говорили друг другу «ты». Это нормально среди нормальных людей! Хотя я и осознавала: запросто общаться с ним - это настоящий подарок судьбы на этих чтениях. Он тоже ночевал у Ольги Балашовой, и я часа два брала у него интервью, а вернее, записывала нашу доверительную беседу на диктофон. Личутин поделился со мной тем, как воспринимал Балашова и Маслова. А я вспомнила, как восторженно пишет Маслов о нем в исповеди «На костре моего греха»: «Личутин! Раскинул крылья! И - полетел! Будто даже и пошевелить крылом ему лень. И всякое лыко у него - не просто в строку, но - потоком воздушным духо-подъемным под крылья. И каждое слово - сияет, купается и переливается в том потоке духоподъемном! Читая Личутина, забываешь себя, как бы сам непонятной радостью светиться начинаешь. Вот что такое - его словес плетение! Спасибо, Мезень! За то, что принесла ты его и вынянчила на жестких мужественных ладонях рода Личутиных, что еще раз с улыбкой душевной все простила и доказала, что ты - не мерзень!». А коль уж Маслова вспомнила, то скажу, что это один из немногих людей, который никогда не скупился сказать доброе слово о человеке, вот уж в ком щедрости душевной было немерено! Он лучше говорил похвалы наперед даже начинающему писателю, но никогда не обделял никого своим вниманием. Не то, что стало в последнее время практиковаться в нашей писательской организации: каждый старается пропеть гимн только себя, и не дай Бог, о ком лучше с к аж у т . Или еще одно замечание: пока Маслов секретарствовал, ни одной своей книги не выпустил, говоря: - Если я, сидя у руля писательской, начну сам себя издавать, это верхом бесстыдства б у д е т . В связи с Масловым здесь мне почему-то вспомнился и писатель Василий Иванович Белов, которому на X съезде писателей Виталий Семенович представил меня. Но это получилось как- то уж слишком официально, а тут, выходя из столовой, где участники Съезда обедали, я вдруг увидела перед собой Белова и мне так захотелось подойти к нему, пока рядом никого нет, о чем-нибудь спросить, но как назло из памяти его имя вышибло. Однако, не привыкшая отступать, я не заметила, как выпалила: - Белов! Он недоуменно обернулся и растерянно спросил: - Что-то случилось? Я ему: - Можно вас обнять? Он, еще не придя в себя от моего окрика, оглянувшись по сторонам, точно ища поддержки и не найдя ее, обреченно произнес: - Если только осторожно, то можно. И я, как ни в чем не бывало, точно давно зная его, подошла и сердечно обняла, затем посмотрела прямо в глаза и с благодарностью произнесла: - Спасибо, что позволили за живого классика подержаться. И только тут он весело рассмеялся. Вот такие нечаянные воспоминания преподносит мне память порой. 130