Большакова, Н. П. Мой Маслов : книга-дневник / Надежда Большакова. - Мурманск : Опимах, 2011. - 253, [2] с., [10] л. ил., портр. : ил.

литературы ("Двигатель в литературе не честолюбие, а любовь"), России ("Россия в развале. Этим я болею и этим живу все последнее время "). В конце вечера, когда выстроилась очередь за автографами, Виталий Семенович неожиданно посетовал на себя: "Вот ведь, писатель называется, авторучку разучился держать". И я, конечно, тут же обратил внимание на его руки - крепкие, трудовые, задубевшие от соленой морской воды и ветра. Пожалуй, такие руки у каждого второго мезенца - рыбака, помора, охотника. И Маслов ничем не хотел отличаться от земляков, считая, что писатель тоже должен косить траву, сажать картошку и ловить рыбу. Жить теми же заботами и трудами, какими живут мезенцы. На следующий день мы сговорились ехать в село Жердь на съезжий праздник. Здесь испокон веку в Петров день созывали народ с окрестных деревень на гулянье, и Виталий Семенович искренне радовался, когда оказался на этом празднике. На зеленую лужайку возле сельского клуба выходили один за одним народные хоры, красуясь друг перед другом нарядами и песнями, звучали гармошки, горячо аплодировали артистам зрители, а Маслов не мог отвести глаз от деревенской сцены. В ту минуту он был счастлив! Когда хористки в расписных сарафанах начали отстукивать дроби, а гармошки заиграли звончее, Виталий Семенович не выдержал, выскочил на площадку и, принимая вызов, зачастил озорные сёмженские частушки. После праздника, как исстари повелось, гостей пригласили в клуб, к накрытым столам, и поднесли бражки. Первое слово предоставили писателю-земляку. - Когда они вышли на сцену, - горячо заговорил Маслов об артистках, которые только что пели "Вдоль по морю... ", - я подумал, что это плывут не лебедушки, а корабли! Корабли, которые пронесли сквозь столетия все лучшее, что есть в русском народе! В своем слове на съезжем празднике Маслов был удивительно вдохновенен, говорил мощно, темпераментно, от всего сердца. Как только он закончил выступление и произнес тост, притихший зал взорвался аплодисментами. ...А рано утром мы вдоль погрузились в знакомый "драндулет" капитана Лукича и по сонным мезенским улочкам рванули вМалую Слободу. Сидели там на берегу, о чем-то неспешно разговаривали, ждали с моря прибылую воду, а ее, как нам казалось, все не было и не было. - Спозднилась сегодня вода-то, - не выдержал Яков Лукич, поглядывая на шарок. - А может, и вообще не придет! - пошутил кто-то из нас, кажется, Маслов, и мы рассмеялись. В нетерпении мы спустились в подугорье, к самой воде. Виталий Семенович достал водку, Лукич - соленых камбал. Выпили за дорогу. - А это оставим, - сказал Маслов, запечатывая бутылку. - Мы у Пыи всегда по стопочке поднимаем. За Николу Пыеского. - Кто такой? - спросил я простодушно, не зная, о ком идетречь. - Он жил в Пые. Был очень гостеприимным, всегда угощал, кто к нему заходил. Всегда. Вот в память о нем и поднимем. Наконец, вдали, со стороны Мезени, послышался стук мотора, показался карбас старшего из братьев Масловых - Сергея Семеновича. Настало время прощаться. В такие минуты порой хочется сказать друг другу самое важное и сокровенное, но в суматохе проводов не всегда это удается. Вот и в тот раз расставание с Масловым получилось каким-то поспешным. Да и некогда было рассусоливать, по правде сказать, - вода идет, надо спешить. Лодка Сергея Семеновича быстро приблизилась и приткнулась к берегу рядом с нами. Виталий Семенович попрощался, по-молодецки запрыгнул в карбас, оттолкнулся веслом от берега - и ... уплыл в Сёмжу. Уплыл, как оказалось, от нас навсегда...» 9 декабря 2001 года С к о р б ь . Такая огромная скорбь... Маслов умер. Вот он передний зуб, что выпал у меня во сне неделю назад. И ведь крестилась, знала, что кто-то уйдет, но даже помыслить не могла, что Маслов. А зуб этот, подлец, спереди выпал. И перед смертью Саши Миланова и Бориса Макаровича Соколова два во сне выпадали, но задние и тоже без крови. А тут держу зуб в руках, а он такой чистенький, только три небольшие дырочки в нем. И будто шатался у меня во рту, а я чуть взялась да без боли и вынула. Гляжу на него и удивляюсь, без гнилинки совсем, только эти самые три дырочки глубоки е . Из Ловозера часов в 17-ать позвонил редактор газеты «Ловозерская правда» Сергей Филипченко и так осторожно говорит: «Надя, Калайда звонил, Маслов умер». 95