Большакова, Н. П. Колокольный перезвон : колокола в литературе, музыке и живописи/ Надежда Большакова. - Мурманск : Опимах, 2011. - 486, [1] с. : ил., портр.

КОЛОКОЛЬЧИКИ, БУБЕНЧИКИ ЗВЕНЯТ А римляне с помощью их звона созывали на­ род на общественные собрания, призывали домаш­ нюю прислугу и рабов, осуществляли жертвоприношения, поливали улицы и открыва­ ли рынки, подавали военные сигналы. В Древнем Риме звучные колокольца прикреплялись на три­ умфальных колесницах победителей, зазывали на бои гладиаторов в Колизей или на казни рабов, на жертвоприношения, вешались на шеи преступни­ ков, которых вели на казнь, а еще приглашали на­ род на базары или в термы (общественные бани). А у воинов древнегреческих сторожевых отря­ дов колокольчики исполняли роль сигнальных ин­ струментов и прикреплялись на воинских щитах греков. В древние времена персидские цари колоколь­ цами украшали свою одежду. На Востоке при по­ мощи колокольчиков настраиваются чакры (энер­ гетические центры нашего тела, через которые по­ ступает и излучается жизненная сила человека). Были колокольчики и неотделимой частью шутовского наряда. Об этом мы находим сведения у писателя Вальтера Скотта в романе «Айвенго». Речь идет о шуте Вамба, сыне Безмозглого, рабе Седрика Ротервудского, к шапке которого «...были прикреплены колокольчики величиной не более тех, которые подвязывают охотничьим соколам; каж­ дый раз, когда он поворачивал голову, от звенели, а так как он почти ни одной минуты не оставался в покое, то звенели почти непрерывно» (Скотт, 1998. С. 20-23). О том, что колокольчики пришивались к одеж­ де, пишется в романе Дмитрия Балашова «Святая Русь»: « Музыка речей, музыка труб во дворе зам­ ка, звон серебряных колокольчиков на платьях дам, словно дрожащий хрустальный дворец воздушных фей, в который влезли грубые подземные жители» и в романе Владимира Личутина «Раскол»: «За­ харка зарылся шутихе под летник и пестрый зи­ пун, сшитый из суконных покромок, с огорлием из медных колокольцев и мелких цветных каменьев...» (Личутин, 1996. Книга 2. С. 385). Там же находим: «Колокольцы на рогах ключки жалобно, проситель­ но звенькали...» (Личутин,1996. Книга 2. С. 365). У блаженного Феодора в книге Личутина «Душа не­ изъяснимая» приводятся древние прозвища по­ морских деревень. Так вот Кильца носит прозва­ ние —дрыны с колоколами, и далее Личутин объяс­ няет, что живет там модный народ «...в галошах хо ­ дили. Часов если нет, то цепочка из кармана обя­ зательно свешивается, оттого и прозванье — дры­ ны с колоколами » (Личутин, 2000. С. 68). Носились колокольцы как амулеты, их веша­ ли на шею детям, надевали на лошадей, верблю­ дов, коров, ослов и других животных, необходимых в хозяйстве. Колокольчиком барышня будила служанок: «Дёрнула за ленту колокольчика — служанок бу­ дить» (Брусникин, 2007. С. 399). Известны примеры, что колокольчики высту­ пали как талисманы плодовитости, и во время не­ которых обрядов их надевали на фаллосы мужчин. Иногда колокольчики считают обладателями це­ лительной силы и пьют из них лекарства. В. А. Слепцов в «Письмах об Осташкове» пи­ шет, что за ворота училища для девиц выставлял­ ся ящик для подкидышей и от ворот в странно­ приимное отделение был проведен колокольчик. Девчушка из этого заведения объясняла автору: «— Ребеночка в ящик положат и дернут за ко­ локольчик; оттуда сейчас выйдут и возьмут ребе­ ночка...» (Слепцов, 1979. С. 151). А колокола использовались, чтобы будить души умерших фей, потому как по поверьям феи носили колокольчики на своих одеждах, а у Алек­ сея Чапыгина молодежь плясала, «позванивая ко­ локольчиками на сапогах...» (Чапыгин, 1986. С. 50). У А. Н. Островского в пьесе «Свои люди - сочтем­ ся» героиня говорит восхищенно о военных: «...у них даже шпоры с колокольчиками» (Островский, 1972. Т. 1. С. 5 -6 ). У Виктора Гюго король бродяг устраивает жутковатое развлечение с чучелом, уве­ шанным колокольчиками, от молчания или звона которых зависела жизнь человека: «Звенело чуче­ ло, подвешенное бродягами за шею к виселице; это было нечто вроде вороньего пугала, наряженного в красную одежду и увешанного таким множеством колокольчиков и бубенчиков, что их хватило бы на украшение упряжи тридцати кастильских мулов. Некоторое время, пока веревка раскачивалась, коло­ кольчики звенели, затем стали постепенно затихать и, когда чучело, подчиняясь законумаятника, вытес­ нившего водяные и песочные часы, повисло непод­ вижно, совсем замолкли » (Гюго, 1990. С. 70-71). В романе «Поющие в терновнике» Маккалоу на­ ходим, что на могиле китайца «...стоял причудли­ 423