Большакова, Н. П. Колокольный перезвон : колокола в литературе, музыке и живописи/ Надежда Большакова. - Мурманск : Опимах, 2011. - 486, [1] с. : ил., портр.

КОЛОКОЛЬНЫЙ ФОЛЬКЛОР В фольклоре и древнерусской литературе звон и колокол являлись символами славы и известно­ сти. Вспомним хотя бы образ звенящей славы, про­ ходящий через «Слово о полку Игореве»: «Кони ржутъ за Сулою — звенишь слава в Кыеве». Есть пословицы назидательного характера: Поп —за колокол, а мы —за ковш. Поп —со двора, пономари — в колокола. Повыше высокого. Выше Ивана Великого. Пришло счастье, хоть в колокола звони. Про глупого попа не разбить колокола. Помолись сначала, а потом берись за ботало. Пошел-де корову доить (т. е. звонит в два ма­ ленькие колокола). Пашни меньше, простору больше; избы не кры­ ты, да звон хорош! Стали было к вечерне звонить, да попадья не велит. Стояли люди под колоколами (говорили так о тех, кто молву распускал). Старого пономаря не перепономаривать стать. Спасский колокол к дождю заговорил (в селе Спасское Вятской губернии, когда бил колокол при южном ветре, звон его слышался и в Слободском уезде). Слышишь звон, да не знаешь, где он. У Валентина Овечкина в «Районных буднях» в главе «В том же районе»: «— Вот отсюда, това­ рищ Мартынов, и пошли слухи, что у меня с Кал­ мыковым дуэль была из-за жены. Слышали люди звон, да не знают откуда он. Сплетнями обросло» (Овечкин, 1987. С. 96-97). О множестве церквей на Москве говорят пого­ ворки: У Спаса бьют, у Николы звонят, а у старого Егорья часы говорят. У Спаса к обедне звонят, у прихода часы гово­ рят, по монастырям благовестят. У Бориса Пастернака в цикле «Девятьсот пя­ тый год» в стихотворении «Детство» вспоминает­ ся «Звон у Флора и Лавра». В книге «Даниловны» Михаил Иванович Ма­ каров, старейший прихожанин и звонарь Данило­ ва монастыря, не просто вспоминает храмы со звон­ ницами, но и дает характеристики звонам: «Неда­ ром Москва была так богата колоколами, а коло­ кольный звон был ее украшением. Звон никому неме­ шал, никого не раздражал. Напротив, когда моск­ вич или вообще русский человек слышал во время работы начало благовеста, он благоговейно крес­ тился и с новой энергией продолжал свою работу. То же было и под утро, при звоне заутрени. Если звон будил человека, не идущего к заутрене, он кре­ стился, говорил, зевая: „Звонят к заутрене", — по­ ворачивался на другой бок и опять крепко засыпал смиром на душе. Если предутренний звон будил че­ ловека, у которого имелось какое-либо дело, он вос­ принимал это как Божие благословение на работу, вставал, приводил себя в порядок и срадостью при­ нимался за работу. <...> Когда звоны сливались вместе, получалась ни с чем не сравнимая дивная симфония хвалы Богу. Но порознь больше всех других звонов я любил звон Данилова монастыря, отличавшийся своей особен­ ной „дикцией". Да, именно дикцией. Большие колокола других звонов тянули: „бом- бом“, или „бам-бам“, или „бум-бум“, или „бэм-бэм“, или даже }Гпям-лям“. В голосе даниловского большо­ го колокола ясно слышалось слово „звон“. Так по­ лучалось: „зво-он-звон, зво-он-звон, зво-он-звон“— красивым, наполненным баритональным басом. При Даниловском трезвоне слышалось ничем не заслоняемое, четкое, красивое созвучие трех коло­ колов: Большого, Полиелейного и Будничного, допол­ няемое стройной мелодией малых колоколов. Это было великолепно! Вот звонят у Флора и Лавра (храм на Зацепе): колокол побольше Даниловского, весит 821 пуд (я бывал на колокольне у Флора и Лавра и хорошо по­ мню вес колокола), и бас колокола гуще, бархатнее, а четкости звука против даниловского не хвата­ ет, а уж о трезвоне и говорить нечего. Вот доносится трезвон Симонова монастыря. Звук несется свободно — монастырь на горе, над Москвой-рекой. Говорят, Большой колокол там ве­ сит2000 пудов. Красивый бас, а трезвон —как буд­ то кто-то играет на фортепиано... А всё против Данилова жидковато. Вот звон Вознесения на Серпуховке. Большой колокол, видимо около 500 пудов, баритон. И благо­ вест, и трезвон слабее Даниловского. Вотзвонят у Воскресения вМонетчиках и у вели­ комученицы Екатерины на Ордынке. Большие коло­ кола, наверное по 1000 пудов. Звон примерно такой же, как у Флора и Лавра. Издали можно спутать. Вот слышен трезвон Донского монастыря. Опять по четкости далеко до Даниловского, да и большой колокол пожиже. 349

RkJQdWJsaXNoZXIy MTUzNzYz