Большакова, Н. П. Колокольный перезвон : колокола в литературе, музыке и живописи/ Надежда Большакова. - Мурманск : Опимах, 2011. - 486, [1] с. : ил., портр.

КОЛОКОЛА ВОСТОКА И ЗАПАДА ранее жалел его за предстоящие ему испытания. После этих первых ласк он кричал своим помощни­ кам, находившимся в нижнем ярусе, чтобы они на­ чинали. Те повисали на канатах, ворот скрипел, и исполинская медная капсюля начинала медленно раскачиваться. Квазимодо, трепеща, следил за ней. Первый удар медного языка о внутренние стен­ ки колокола сотрясал балки, на которых он висел. Квазимодо, казалось, вибрировал вместе с колоко­ лом. „Давай!" — вскрикивал он, разражаясь бес­ смысленным смехом. Колокол раскачивался все быстрее, и по мере того как угол его размаха уве­ личивался, глаз Квазимодо, воспламеняясь и свер­ кая фосфорическим блеском, раскрывался все шире и шире. Наконец начинался большой благовест, вся баш­ ня дрожала; балка, водосточные желоба, каменные плиты — все, начиная от свай фундамента и до увенчивающих башню трилистников, гудело одно­ временно. Квазимодо кипел как в котле; он метал­ ся взад и вперед; вместе с башней он дрожал с голо­ вы до пят. Разнузданный, Яростный колокол пооче­ редно разверзал то над одним просветом башни, то над другим свою бронзовую пасть, откуда вырыва­ лось дыхание бури, разносившейся на четыре лье окрест. Квазимодо становился перед этой отвер­ стой пастью; следуя движениям колокола, он то приседал на корточки, то вставал во весь рост; он вдыхал этот сокрушающий смерч, глядя поочеред­ но то на площадь с кишащей под ним на глубине двухсот футов толпой, то на исполинский медный язык, ревевший ему в уши. Это была единственная речь, доступная его слуху, единственный звук, на­ рушавший безмолвие вселенной. Ион нежился слов­ но птица на солнце. Вдруг неистовство колокола передавалось и ему; его глаз приобретал странное выражение; Квазимодо подстерегал колокол, как паук подстерегает муху, и при его приближении стремглав бросался на него. Повиснув над бездной, следуя за колоколом в страшном егоразмахе, он хва­ тал медное чудовище за ушки, плотно сжимал его коленями, пришпоривал ударами пяток и всем уси­ лием, всей тяжестью своего тела увеличивал бешен­ ство трезвона. Вся башня сотрясалась, а он кри­ чал и скрежетал зубами, рыжие его волосы встава­ ли дыбом, грудь пыхтела, как кузнечные мехи, глаз метал пламя, чудовищный колокол ржал, задыха­ ясь под ним. И вот это уже не колокол собора бого­ матери, не Квазимодо, — это бред, вихрь, буря; бе­ зумие, оседлавшее звук; дух, вцепившийся в летаю­ щий круп; невиданный кентавр, получеловек, полу- колокол; какой-то ужасный Астольф, уносимый чу­ довищным крылатым конем из ожившей бронзы» (Гюго, 1990. С. 120-121). Собор Нотр-Дам в Париже Гравюра X IX в. 309