Большакова, Н. П. Колокольный перезвон : колокола в литературе, музыке и живописи/ Надежда Большакова. - Мурманск : Опимах, 2011. - 486, [1] с. : ил., портр.

КОЛОКОЛА ВОСТОКА И ЗАПАДА и никто его бездны не может коснуться, потому что все руки грешны. Он был воздухом, Колокол... < ...> Вот и спит он — никто добудиться не может и не может добраться никто до голоса этой души. Он ее раскрывал в чистоте погребального звона, в ясном воздухе, в каждом ударе. Таков этот колокол был. Пел, покуда был жив, а теперь его голос стал пылью Человек и колокол пели, высоко и победно пели, а потом замолчали в земле. У поэта создана целая книга од. «Неруда дос­ тиг того, к чему стремился смолоду, — создал ли­ рику широкого охвата жижи, уходящую корнями в его личный опыт и подымающуюся до философских обобщений», как написал в предисловии к его че­ тырехтомнику Л. Осповат. Окно его рабочего ка­ бинета в доме, где он жил в последние годы, выхо­ дило на море, а около дома на специальных опорах висели колокола, снятые со старых кораблей. Не­ смотря на мощь и вес, колокола во все времена счи­ тались созданиями довольно хрупкими —чуть неправильно или слишком сильно ударишь, может треснуть или расколоться. Случалось, они падали и разбивались. Об этом пишет поэт в стихотворе­ нии «Разбитый колокол»: Разбитый колокол — а хочет петь. Металл позеленел, его покрыл цвет сельвы, цвет заводи, цвет света в листьях. Растрескалась, позеленела бронза, и спящий колокол был погребен вьюнками, и золотое тело бронзы стало телом лягушки — а эти руки прибрежной сырости ласкали металл, позеленили бронзу. Разбитый колокол, который волочили по дикому кустарнику в моем запущенном саду, зеленый, изувеченный, уткнулся своими шрамами в траву и больше никого не созывает, к его зеленой чаще спешит лишь бабочка на желтых крыльях: мгновенье потрепещет над рухнувшим металлом и улетает прочь. Здесь говорится не просто о разбившемся ко­ локоле, его смысл более глубокий и философ­ ский, более образный и ассоциативный. Он так писал, потому что предчувствовал скорую кон­ чину. Поэт —колокол, как и разбитый корабель­ ный уже отзвенел... «Строгие профили отполиро­ ванного кратера, треугольники/носов, лица из от­ вердевшего меда,/ безмолвные колокола, чьи гулы / улетели к морю, чтоб не вернуться...»1 У Эдуардаса Межелайтиса есть стихотворение «Чили. Пабло Неруда», в котором такие строки: «Любое слово твое — музыка / Мускула. Стою, словно около / Колокола, / Раскаты которого / Громче рокот а /Рока ./Н ет , непостижимо / Сво­ бодное стихосложение». Перуанский писатель Густаво Валькарсель в годовщину смерти поэта напишет: «Чилийский сентябрь — месяц весенний. Пабло Неруда умер 23 сентября, в один из тех трагических дней, ког­ да фашизм уже растоптал весну чилийского на­ рода. Его дом в Сантьяго был разгромлен и ра з­ граблен, разбиты окна, гроб стоял среди разорван­ ных фотографий, разбросанных страниц книг, напоминающих опавшие лепестки...» Хоронили Пабло Неруду 25 сентября 1973 года под прице­ лами невидимых автоматов хунты, но при этом толпа, следовавшая за гробом, постоянно росла, словно набат колокола созывая народ на первую демонстрацию против фашизма. Неруда умер, но поэзия его великой любви к человечеству живет в звоне колоколов его стихов, благовестит во всех концах земли. 1 Неруда П. Из книги «Одинокая роза». 307