Большакова, Н. П. Колокольный перезвон : колокола в литературе, музыке и живописи/ Надежда Большакова. - Мурманск : Опимах, 2011. - 486, [1] с. : ил., портр.

КОЛОКОЛА, КОЛОКОЛЬНЫЙ ЗВОН И ПРАЗДНИКИ ли во время церковных служб, свадеб и похорон. В обычное же время никто не осмелился бы рас­ качать тяжеленный кованый, железный язык (утолщение на конце величиной с лошадиную го­ лову) и произвести сотрясающий звук. Только если уж какое-нибудь страшное бедствие. Да, ка­ жется, еще разрешалось ударить в большой ко­ локол, если пожар в своем же селе. Для осталь­ ных случаев был — набат, колокол, весивший 29 пудов» (Солоухин, 1991. С. 43). По поводу больших колоколов находим све­ дения в русских народных песнях: «Что во той Москве белокаменной/ Вдруг ударили в большой колокол/Во услышанье всему городу...» или «Тут ударили же в большой колокол/Разунылым слав­ ным голосом...», или «Не взбушевай, не взбуше- вай /Ты , силен ветер,/ Не раскачивай, не раска­ чивай / Большой колокол». Интересны названия колоколов фрауэнкир- хе в Дрездоне в Германии: самый большой — Исайя (1750 кг) —главная тема которого «Пе­ рекуем мечи на орала», может потому называют его еще и Колоколом мира. Второй — Иоанн (1220 кг) с отлитой сценой крещения Христа. Иеремея, или Городской (815 кг), с изображени­ ем Фрауэнкирхе. Далее идет колокол Иезув — венчальный (550 кг), молитвенный Давид по имени знаменитого царя Израиля (430 кг). Фи­ липп —крестильный колокол (350 кг) и благо­ дарственный —Хана (290 кг). Также в Германии в городе Апольда звенит ко­ локол Бухенвальдский набат, отлитый в память об узниках фашистского концлагеря Бухенвальд. В Австрии в Вене в соборе святого Стефана находился второй по величине в Западной Ев- Литье большого колокола в Твери в 1403 году Мингунский колокол. Сеньор Беато Фото 1880-х годов ропе колокол с прозвищем Башмачник Михель. Вес его по разным данным колеблется от 13,5 до 15,3 тонны. В Англии в Лондоне крупнейшим колоколом считается колокол Большой Пол, находивший­ ся в соборе святого Павла, весом 17,5 тонны. Рассвет припорошен пеплом — Едва розовеет свод, А мерные звоны крепнут — Так душу душа зовет В той небыли, что за краем, В той гавани, где светло... И плавная чайка, играя, Макает в Ильмень крыло. Прозрачно, призывно, колко Сквозь древнюю сонную тишь Свой зов посылает колокол: Услышавший —да услышь! Ксения Фирсова. «Колокольный зов» Мы видим, что к колоколам на Руси относи­ лись как к живым дорогим и близким существам. Если колокол ударить кулаком —он промолчит, ласково коснуться ладонью — отзовется всеми своими обертонами. Иногда достаточно даже просто постоять рядом со старым колоколом, и вы ощутите исходящее от него тепло, потому как в каждом колоколе, еще в пору его литья, зало­ жена и собственная энергетика, и энергетика ли­ тейщиков и времени. Недаром крупнейший поэт Германии Фридрих Шиллер в «Песне о колоко­ ле» (1799), рассказывающей о мастерстве литья, писал: «Чтобметалл и наших внуков/ Трогал чи­ стотою звуков». 25