Большакова, Н. П. Колокольный перезвон : колокола в литературе, музыке и живописи/ Надежда Большакова. - Мурманск : Опимах, 2011. - 486, [1] с. : ил., портр.

ЗВОНАРНОЕ ИСКУССТВО Алексея Салтыкова «Емельян Пугачев» я написал песню „Колокола“. Она не вошла в картину. В пер­ вые дни нашего знакомства в номере гостиницы ,Двина" я спел ее Ивану. Он слушал отрешенно, ни разу не взглянув ни на исполнителя, ни на гитару. А потом, ни слова не говоря, позвонил другу: „Анд­ рей! Бросай все, подъезжай к ,Двине“. Мы поедем в Малые Карелы “. Так я впервые оказался в этногра­ фическом музее, где Данилов, можно сказать, был хозяином. Мы поднялись на колокольню, присели на скамеечки. „Подождать надо“, — сказал Иван. Он готовился к звонам довольно долго. Вглядывался, вслушивался, чуть ли не принюхивался. Иван крат­ ко пояснил, что тучи низко, давление не то, ветер не оттуда и так далее... Происходила „настройка оркестра “, настройка небесной благодати, ожидая своей очереди в череде природных явлений. И когда дождался, почувствовал, его лицо озарилось тихой благодарной улыбкой, тогда сказал: „Вот теперь можно..."И зазвонил... Моя песня, мелодия и тем- по-ритм явились поводом, а далее — торжество им­ провизации: деревья, люди, облака, главки храмов, высокие северные дома замерли в упоении, насыща­ ясь колокольными перезвонами, которые парили над северной землей. Всему живому был послан точный, нежный и сильный звук жизни и красоты. Звоны со­ единялись с небом и уходили в другие земли, а им вослед рождались новые звуки, и все былое встава­ ло перед глазами. В этой музыке слышалось море, звенящие топорики поморов, строивших свои кар­ басы, тоска матерей, жен, плач младенца и силь­ ные, гудящие ветры в парусах. Ивановы звоны бу­ доражили память, распечатывали душу. И было мгновенье, когда казалось, что сейчас и мы полетим вслед за звонами над нашей необъятной землей. Это было явление, гармония природы — неба — челове­ ка и духовной страсти Ивана Данилова, которому Бог дал слышать небесное и соединять своим гени­ ем людей с Богом » (Данилов..., 2007. С. 31-33). Ученик Ивана Данилова, ныне руководитель Международного центра колокольного искусства Андрей Анатольевич Дьячков, так вспоминает сво­ его учителя: «Мы учились у Ивана Васильевича не только звонам, учились и человечности. Иван Ва­ сильевич имел глубокое уважение к людям, ценил достоинство человека, его личность. Все знали и о его чувстве ответственности. На моей памяти он ни разу не опоздал и никого не подвел. И вообще, у него было обостренное ощущение точности време­ ни. Возможно, это было связано и со спецификой звонов в музее — по субботам и воскресеньям зво­ нить требовалось ровно по часам, как куранты » (Данилов..., 2007. С. 36). Правду говорят, что талантливый человек — талантлив во всём. Иван Васильевич не только пре­ красно звонил, но ещё и писал сказки. Обратимся к уже. упомянутой Е. Ш. Галимовой, которая пи­ шет, что «Сказка — это, наверное, один из самых трудныхжанров. Для того, чтобы создавать сказ­ ки, человеку нужно обладать двумя редко совмеща­ ющимися качествами: детским доверием к жизни, умением взглянуть на мир так, чтобы увидеть в привычном необычное, в обыденном — чудесное, но также и житейской мудростью, каким-то особен­ ным, глубинным знанием жизни. И еще сказку ни­ когда не сможет написать человек, не умеющий любить и мечтать. Сказка —жанр романтиков. И все, кто знал Ивана Данилова, знают, что он был наивным и мудрым, ребенком и взрослым, масте­ ром и мечтателем. Он был сказочником, сам похо­ жий на сказочного героя...» (Данилов..., 2007. С. 167). Сказки у Данилова и впрямь прекрасные, мо­ жет в подражание ему подобные родились уже у Ирины Коростелёвой, она пишет: «Двум могучим стихиям служил Иван Данилов —Морю и Музыке. Не знали мы, к какой звезде или планете обращалась во время звонов его душа. И он её имени не ведал. Может, и не было у неё имени. А теперь — есть». Приведу отрывок из сказки Ивана Данилова. «Мой друг — это часть меня»: «Исследователь собирал колокола. У него были помощники, а среди них — Музыкант и Хранитель. Многие помощники пытались звонить в колокола просто так — для души. И Хранитель тоже начал пробовать. И часто стал подниматься на коло­ кольню вместе смузыкантом. А потом стал просто пропадать там, на колокольне. „По-чемтре-ска? По­ чем тре-ска?“— вопрошал Большой колокол. <...> По-скоморошьи азартно и просто линия судьбы Хранителя переходила в линию судьбы Зво­ наря. Как и в старину, учился звонить Звонарь боль­ шей частью самостоятельно. Вместе с Исследова­ телем изъездили они половину России, встречались со старыми звонарями и как-то даже со звонари- хой, слушали и запоминали полузабытые колоколь­ ные „говори". 275