Большакова, Н. П. Колокольный перезвон : колокола в литературе, музыке и живописи/ Надежда Большакова. - Мурманск : Опимах, 2011. - 486, [1] с. : ил., портр.

КОЛОКОЛЬНЫЙ ПЕРЕЗВОН. КОЛОКОЛА В ЛИТЕРАТУРЕ, МУЗЫКЕ И ЖИВОПИСИ зывая на обломок старого колокола, —это лом очень старинного колокола, который давал звуки, не имеющие себе подобных, —это был небесный звон! — Колокола, — продолжал он, —настоящая цер­ ковная музыка! Они вышли как раз над площадкой в большую крытую галерею, над которой поднима­ ются башни, Карэ, улыбнулся и показал целый на­ бор маленьких колоколов, размещенных на доске между двумя столбами. Он дергал веревки, вызы­ вая из меди хрупкий перезвон и, восхищенный, при­ слушивался к легким переходам нот, поглощаемых туманом. Внезапно он отбросил веревки. — Когда-то мной завладела мысль, — сказал он, —захотелось воспитать здесь учеников; но ни­ кому нет охоты изучать ремесло, которое дает все меньше и меньше: теперь даже на свадьбах не зво­ нят и никто больше не влезает на башни». На следующих страницах книги Гюйсмана про звонаря говорит герой романа Эрми: «Карэ продер­ жится еще несколько лет. Католическое духовен­ ство уже допустило провести в церкви газ и котит тем, что заменит колокола сильными звонками. Бу­ дет очень мило: электрические провода свяжут их; получится настоящий протестанский звон, ко­ роткий призыв, резкое приказание. Карэ погибнет, потеряв свои колокола. А все-таки забавно, — та­ кая привязанность человека к вещи, которую он сам оживляет. Положим, колокол, правда, особый ин­ струмент. Его крестят, как человека и освящают миропомазанием; согласно параграфу требника, епископ освящает внутренность егочаши семью кре­ стообразными помазаниями освященныммаслом; его утешающий голос доносится до умирающих и под­ держивает их в минуты последнего ужаса. Притом колокол — глашатай церкви, ее вне­ шний голос; как священник —голос внутренний. Это не просто кусок бронзы, перевернутая и качающа­ яся ступка. Прибавлю, что колокола с годами ста­ новятся лучше; их пение делается полнозвучнее и шибче; они теряют едкий букет, незаконченность звука. Этим, отчасти можно объяснить, что к ним привязываются». Встречавшийся уже Дюрталь рассказывает: «— Я знаю наверное только то, что живя в мо­ настырском квартале, на улице, где воздух с ран­ него утра колеблется от благовеста, я во время болезни ожидал по ночам утреннего призыва коло­ колов, как освобождения. На заре меня укачивало какое-то баюканье, лелеяла таинственная, отда­ ленная ласка. Я был убежден, что люди молятся за других и значит и за меня; я чувствовал себя менее одиноким. Это верно, что звуки колоколов созданы для больных, измученных бессонницей. — Не только для больных, — возразил Эрми, — колокола успокаивают мятежные души. На одном из них была надпись: „рако сгисШоз “—„умиротво­ ряю озлобленных“. Этотразговор вспомнилсяДюрталю, и вечером один он размечтался, лежа в постели. Фраза зво­ наря, что колокольный звон есть истинная музыка церкви, несколько раз возвращалась. Улетев внезапно на несколько веков назад, его мечта вызывала среди медленно движущихся вере­ ниц средневековых монахов, коленопреклоненную группу верующих, откликающихся на призывы Ан- гелюса. Ожили все подробности старых богослужений, которые он знал когда-либо: благовест к заутрени, перезвон, рассыпающийся, как шарики четок, над извилистыми тесными улицами с острыми ба­ шенками, с каменными балюстрадами, с зубчаты­ ми стенками, перезвон, поющий в часы богослуже­ ний, чествующий радость города звонким смехом маленьких колокольчиков, откликающийся на его скорбь тяжелым рыданием больших колоколов. Тогда были звонари — художники, истинные знатоки гармонии, которые отражали душевное со­ стояние города в этих воздушных траурах и радо­ стях. И самый колокол, которому они служили; как покорные сыновья, как верные слуги, становился, по образу церкви, доступным и смиренным » (Оловя­ нишников, 2003. С. 278-281). Памяти Ивана Васильевича Данилова Иван Васильевич Данилов родился 21 октяб­ ря 1952 года в Ленинграде, где в Институте наро­ дов Севера училась приехавшая с Камчатки его мама, Серафима Вячеславовна. Детство и юность проходили в посёлке Белушье, куда после инсти­ тута была направлена работать его мама, и в селе Сура, на родине отца, Василия Ивановича. И по­ сёлок, и село находились в Архангельской облас­ ти. Окончил Архангельский государственный пе­ 272