Большакова, Н. П. Колокольный перезвон : колокола в литературе, музыке и живописи/ Надежда Большакова. - Мурманск : Опимах, 2011. - 486, [1] с. : ил., портр.

КОЛОКОЛЬНЫЙ ПЕРЕЗВОН. КОЛОКОЛА В ЛИТЕРАТУРЕ, МУЗЫКЕ И ЖИВОПИСИ Купола подо мною собора Голосами возносятся хора, В тихом звоне Твоем схоронюсь, Высока же ты, матушка-Русъ! И под сводами этого звона Будто в храме небесном стою. Вместо солнца сияет икона И всю Родину видит мою. Отец Владимир Нежданов. «Колокольня». У Н. А. Тэффи есть рассказ «Звон», в котором писательница возвращает читателям России упраз­ дненный в 1930 году колокольный звон, тот, кото­ рый за тревогами и проблемами нынешней, сума­ тошной жизни мы прозевали. Прозевали день и час этого поистине судьбоносного звукового события. Итак, обратимся к рассказу Надежды Тэффи, в котором она повествует о том, как тяжко приходи­ лось семейству Куропеевых бесконечно слушать звон колоколов, производимый неумелыми звона­ рями. Приехавший к ним на праздники дяденька застал всех, ходившими с заткнутыми ватой и пак­ лей ушами. Хитрый дяденька приглашает к себе звонарей и начинает с ними торг за звон. «—Я, братцы, вам каждому полагаю по двугри­ венному в день. Звоните. Только чтобы как следует. Как один, значит, отзвонил, так другой сразу за ве­ ревку. Я не жмот, а денег даром платить не люблю. Красный нос хлюпнул. Черный поскоблился ко­ ричневым ногтем. —Поищите, кто вам больше даст. —Обидно! А когда начинать-то? — Сегодня и начинайте. За полдня получите по гривеннику. —Ишь, какой ловкий! Мы теперь уставши, все утро звонили, хоть по пятиалтынному дай. —Я, братцы, тоже деньги-то не сам печатаю. Не хотите, не надо. Наше вам с кисточкой. Дяденька повернулся и вышел. Весь вечер была тишина. Куропеевы благодушествовали. Раскупо­ рили уши, заказали пирог с налимом. Утром начался благовест. Но к трем часам нео­ жиданно прекратился, звонари явились для пере­ говоров. — Воля твоя, обижаешь ты нас. Над нами вон и ребята смеются. За двугривенный работай для него весь день! — Что ж, братцы, так договорились. Ушли. Тишина. Благодать. Вечером под колокольней завопили голоса. Дра­ ка. Это звонари, сторожившие колокольню, вздули какого-то любителя, хотевшего позвонить. Нико­ го не пускали. — Живоглотову душу радовать не дадим. Дежурили четыре дня с утра до позднего вече­ ра. Никого не пустили и сами не звонили. Когда дяденька уезжал восвояси, оба звонаря — и Егоров, и Гвоздев — подошли к крыльцу, подбоченившись. — Что? Купил дешево? Повеселил душеньку? — Что поделаешь, ребята, — подмигивал дя­ денька провожавшим хозяевам. —Ничего не попи­ шешь! Надо бы мне сразу согласиться, а я вон по­ скупился, а потом заупрямился. Ну, сам себя, зна­ чит, наказал. На будущий год приеду, тогда сгово­ римся. Не поминайте лихом!» (Тэффи, 1995). Поднимается сторож — старик На свою колокольню — руину, На тени он громадно велик: Пополам пересек он равнину. Поднимись! — и медлительно бей, Чтобы слышалось долго гуденье! В тишине деревенских ночей Этих звуков властительно пенье... Н. А. Некрасов. «Рыцарь на час» В устных рассказах архимандрита Павла (Груз­ дева) находим воспоминание, как он шестилетним мальчишкой подвязывался звонить на колоколь­ не, получая за это какой-то доход. Когда умирала какая-нибудь мантийная монахиня, гробовой Фа­ ине и Павлу отдавали ее « мантейку» и они шли на колокольню. Гробовая Фаина обвязывала «ман- тейкой язык колокола, который весил 390 пудов и 25 фунтов и тянула „..мантейкой за язык - „бу-у- м-м-м “, и я с нею - „бу-м-м!“Делай три поклона. А хоть ты корову доишь или на лошади скачешь... ...Идет игуменья, а ты „бум-м-м“, три поклона земных. Вся Русь так жила в страхе перед Богом. И вот эта мантейка висит на языке колокола до сорокового дня. Через сорок дней, от дождя, сне­ га и ветра одни-то лоскутки останутся. В сороко­ вой день лоскутки-то соберут и на могилку. У мо­ гилки панихиду служат и мантейку ту в землю за­ 266