Большакова, Н. П. Колокольный перезвон : колокола в литературе, музыке и живописи/ Надежда Большакова. - Мурманск : Опимах, 2011. - 486, [1] с. : ил., портр.

КОЛОКОЛЬНЫЙ ПЕРЕЗВОН. КОЛОКОЛА В ЛИТЕРАТУРЕ, МУЗЫКЕ И ЖИВОПИСИ кально сливающийся звон. Вторичное рождение, преображение звона» (Музыка колоколов, 1999. С. 65-66.). Об обряде наречения колоколов именами на­ ходим сведения и в литературе, например, у рус­ ского поэта Николая Клюева в поэме «Песнь о Великой матери»: ...А ангел ковшик золотой Срумяною зарничной брагой Подносит колоколу Благо. А после Лебедю, Сиону - Для чистоты святого звона. Колоколам есть имена О том вещают письмена И годы светлого рожденья, Чтобы роили поколенья Узорных сиринов в ушах Дырявым штополкам на страх! Качает Лебедя звонарь, И мягко вздрагивает хмарь, Как на карельских гуслях жилы. То Лебедь —звон золотокрылый!.. В рассказе И. Воробьевой и Н. Верховской «С колокольни Ивана Великого» читаем о колоколе Медведь и о детстве Александра Сергеевича Пуш­ кина: «Никита Тимофеевич посмотрел на часы на кремлевской башне и вдруг всполошился: — А ну-ка, Александр Сергеевич, давайте-ка сейчас спускаться. Вот-вот уж вторая обедня к концу подойдет. Что народ-то скажет, как уви ­ дит, что мы в такую пору из звонарни выходим! Саша хотел было не послушаться дядьки, но передумал и, посмотрев в последний раз на ши­ роко раскинувшуюся далеко внизу Москву, нехо­ тя последовал за ним. Когда они спустились по истертым лестнич­ ным ступеням к давно обжитой голубями пло­ щадке с темнеющими на фоне сквозных арок ко­ локолами, вдруг и стены, и самый воздух внутри колокольни, как почудилось Саше, дрогнули, со­ тряслись от внезапно грянувшего многоголосого хора. И эти неизвестно откуда обрушившиеся на Сашу звуки с каждой секундой все нарастали, становились все более мощными, многоголосыми, и ему вдруг показалось, что это какая-то... не­ земная музыка. — Слышишь? — сжимая руку Никиты Тимо­ феича, спросил Саша. Соловецкий Благовестник. Отлит в I8 6 0 году в память об отраженном нападении английского флота на Соловецкий монастырь в 1854 году Вес 75 пудов. Фото Л . Романовой — Что поздняя-то служба к концу пришла? Как не слыхать, вестимо слышу, —пробурчал не­ довольно тот и, указывая на стоящего у ближай­ шего к ним колокола рыжебородого монаха в чер­ ном подряснике1, крикнул почти в ухо Саше: — Это он у Медведь-колокола, самого старо­ го из всех колоколов на Иване Великом, стоит. А ну, идемте-ка скорее отсюда, а то как он уда­ рит, так с непривычки и оглохнуть можно. Его за двадцать верст от Москвы и то слышно. „А все жэто и вправду неземная музыка: ведь в колокола не на земле, а над землею бьют “, — быстро спускаясь под неутихающий перезвон к выходу, внезапно весело подумал Саша» (Воро­ бьева, Верховская, 1976. С. 15). Упоминает колокольное имя в своем исто­ рическом романе «Гавань Благополучия» и мур­ манский писатель Игорь Чесноков, описывая приход английских кораблей к подступам Со­ ловков: «Ударил, гулко застонал „Борисович“ (самый большой многопудовый монастырский колокол, пожертвованный обители Борисом Го­ дуновым) и враз поднял с постелей всех. Братия, уже напуганная известием о приходе англичан и несколько дней постившаяся и усиленно молив­ шаяся, не сомневалась в том, что набат „Бори­ совича" —тревожный, потянулась в главную свя- ' Подрясник - длинная черная монашеская одежда с уз­ кими рукавами. 22