Большакова, Н. П. Колокольный перезвон : колокола в литературе, музыке и живописи/ Надежда Большакова. - Мурманск : Опимах, 2011. - 486, [1] с. : ил., портр.

КОЛОКОЛЬНИ И ЛИТЬЕ колоколов и косит на полуопруженную бочку с квасом: черп­ нуть и оттоль и ему?.. <...> Когда отлили — без пороков, трещин и раковин — третий, самый большой колокол (тут была сотворена разъемная опока, и мастер по го­ рячему прочеканивал колокол, зачищая литейные швы), в Кремнике сотворили пир силен для выбор­ ных, лучших людей со всей Москвы. И еще больший праздник московитам сотворился, когда готовые колокола были подняты ввысь сотнями кметей на многих долгих ужищах и первый малиновый звон необыкновенной красы и силы потек над Москвою, на века означив одну из главных Любовей церковно­ го храмоздательства россиян; дивны были завсег­ да на Руси звоны колокольные! Слушать колокола приезжали нарочито из иных градов, и великой усладою Симеону явилось, когда к исходу лета прислал к нему на Москву с просьбою суздальский князь Костянтин: да вдаст мастера сего отлить и ему великий колокол ко хра­ му!» (Балашов, 1988, С.10). Интересно было узнать, что первое известное летописное упоминание об отливке колоколов в Москве датируется 1346 годом, когда для нового Кремлевского ансамбля были отлиты пять коло­ колов: «Того же лета на Москве князь великий Си­ меон Иванович (Гордый. —А. Б.) и с братиею своею Иваном Ивановичем и Андреем Ивановичем слиа- ша три колокола больших а два меньших и лил их мастер Борис Римлянин» (Бондаренко, 1998. С. 56). Но не только знаменитому Шиллеру удалось засвидетельствовать в поэзии литье колокола. Сде­ лал это и талантливый поэт Павел Шубин, бывший в военные годы фронтовым корреспондентом, в том числе и на Кольском полуострове, в стихотворении «Колокол»: «...Колокол в Тагиле отливали/В девять­ сот четырнадцать п удов / И его везли неделю цу­ гом/До села, чтоб, еле отдохнув —/ Он на тросах, вытянутых туго/Звонко занял место наверху...» В связи с отливкой колокола Шубин описал и трагедию своего брата «лучшего по округе формов­ щика»: Мастер, задохнувшийся от злости, Обругался шепотом и вдруг, Багровея бородатой мордой, Как медведь присадист (ну, держись!..), Снизу вверх ударил в подбородок Кулаком... и брат свалился вниз Прямо в форму... <...> Рассказали мне формовщики, Как, роняя тело неживое, Унося в огонь предсмертный гнев, Вспыхнул брат берестою сухою... ... Шел металл в гнездо дрожа и воя, И стояли люди, онемев... Двадцать лет с тех пор. Сегодня осень, Тихий день за озером грустит. Над оградой тополь безголосый Осыпает желтые листы... Колокол вверху — немой и страшный, И берет мальчишеская жуть; Но уже иной, а не вчерашний Я к нему с друзьями прихожу. Брат, ты слышишь? Не померкла память, Это я перед тобой стою... Нижегородская ярмарка (колокольный ряд) Художник Алексей Боголюбов 243