Большакова, Н. П. Колокольный перезвон : колокола в литературе, музыке и живописи/ Надежда Большакова. - Мурманск : Опимах, 2011. - 486, [1] с. : ил., портр.

КОЛОКОЛЬНЫЙ ПЕРЕЗВОН. КОЛОКОЛА В ЛИТЕРАТУРЕ, МУЗЫКЕ И ЖИВОПИСИ Но голос печали С величьем Добра Связует сияющий Блеск серебра. Он мрак разрывает, Как взрыв, на куски, Велит нам, оставшимся, Жить по-людски. Тот колокол правде Сулит торжество. И все колокольчики — Дети его... Поэт ассоциирует себя с малым колоколом, бьющим в большой, в тот, что стоит в Хиросиме, отлитый из людского горя и гнева, далеко разнося свой мерный звон. Он видит летящую смертонос­ ную птицу под именем Энола Гей. И в недоумении восклицает: какой безумец дал ей имя своей мате­ ри?! А на земле дети собираются в школу, и никто из них не подозревает о том, что их ждет в следую­ щую минуту: Гремит о стенки колокола молот, Как будто медь пытаясь расколоть... И душу сковывает жуткий холод. Я вижу: тени обретают плоть. Они летят толпой неисчислимой, Как туча в бурю, этот сонм летит. И здесь не только жертвы Хиросимы — Все, все, кто был казнен, кто был убит... Я вижу, как шатаются надгробья В полях Европы, в Азии моей. Встают все те, кто был расстрелян в злобе, Кто был затравлен псами палачей, Кто в пепел превращен был иноземцем, Бездумно выполняющим приказ. Сквозь проволоку на меня Освенцим Глядит всей мукою голодных глаз. И ветер воет, над землей колыша Повешенных. Он снегом их замел... О Белоруссия... Я снова слышу Колокола твоих сожженных сел! И грохот Бухенвальдского набата Прибоем поднимается вдали. Я вижу: два моих убитых брата Встают со дна морского, из земли... Поэт точно бьёт в колокол словами: «Мамы не стало. Мама ушла.../ И, надрываясь, колокола/ Плачут об этом, гудят, гремят.../Эту тягчайшую из утрат / Трудно снести на своей стороне,/ А на чужбине тяжко вдвойне». Трудно добавить к тому, что перечувствовано и записано теми, кто прикоснулся к трагедии Хи­ росимы, даже косвенно, как Расул Гамзатов, и все же приведу еще один отрывок из очерка В. Овчин­ никова «Набат Хиросимы»: «Бой городских часов Хиросимы похож на тревожный набат. И звучат эти куранты не в полдень, а в 8 часов 15 минут утра. Изо дня в день, из года в год напоминают они о мгновении, когда смертоносная вспышка испепе­ лила город, славившийся Красотой своих ив; когда даже камни словно кровоточили, плавясь от чудо­ вищного жара, обратившего в прах все живое. ...С рассвета движутся вереницы людей к па­ мятнику жертвам американской атомной бомбы. Эта река рождается и течет стихийно. ...каждая поминальная свеча, каждая белая хризантема ос­ тавляется перед памятником в знак чьей-то лич­ ной утраты. Глядишь, как растут груды цветов, похожие на снежные сугробы, и, словно откровение, доходит простая истина: кроме тех чувств, с ко­ торыми миролюбивое человечество отмечает 6 августа, для жителя Хиросимы эта дата окра­ шена еще иличной скорбью. Именно в этот день боль­ шинство семей потеряли родных и близких, именно с того дня многие стали сиротами и калеками. В 8 часов 15 минут утра первому удару город­ ских часов дружно вторит хор заводских сирен, ав­ томобильных гудков. И тут же взлетают в небо сотни разом выпущенных голубей, будто разнося на своих крыльях звуки хиросимского набата. Атомная бомба, взорвавшаяся в эту же мину­ ту над этим же местом 6 августа 1945 года, погу­ била более двухсот сорока тысяч человек. Вторая, сброшенная 9 августа над Нагасаки,— около вось­ мидесяти тысяч. Сказались особенности рельефа, воплощенные в самих географических названиях: слово „Хиросима" буквально означает „Широкий остров“; слово „Нагасаки“ — ,Длинный залив“. Го­ род в плоской речной дельте пострадал больше, чем другой, вытянувшийся вдоль извилистого ущелья. Так в последние дни Второй мировой войны Со­ единенные Штаты поспешили пустить в ход но­ вое, только что созданное оружие массового унич­ тожения » (Сто первый лик Фудзи, 1975. С. 38). 206