Большакова, Н. П. Колокольный перезвон : колокола в литературе, музыке и живописи/ Надежда Большакова. - Мурманск : Опимах, 2011. - 486, [1] с. : ил., портр.

КОЛОКОЛА ПАМЯТИ Мелодичный колокольный звон, тихо проходит поезд. Кирпичное здание на фоне синего неба. Вы­ сокие окна, увитые плющом. В траве бросаются в глаза белые цветы. „Надо бы узнать, как называ­ ется этот деревенский храм, он, похоже, совсем рядом“, — приходит в голову Ацуко. Мысли нечет­ ки, расплывчаты. Образы и звуки принимают фор­ му реального изображения. Ацуко тревожит самолетный гул. Он доносится издалека, нараста­ ет. „Ну вот, и в Ниигате теперь аэродром, пост­ роили новую базу... “Гул этот, кажется, пронизы­ вает все тело, ломает кости. Так и хочется зажать руками уши, избавиться от него» (Хиросима, 1985. С. 448). Я боюсь наступить на этот песок, Словно это Клеточки тела живого. Он струится, шуршит у ног, То смолкает, то шепчет снова... Вижу — Песчинки, Любая и каждая, Мечутся, мечутся... Вижу — Песчинки, Любая и каждая, Светятся, светятся... Каждая и любая, Все вместе, Они обнимаются в серой тени, И кажется, ярко горят они. Вижу - Они привстают па цыпочках, Слыша вдали колокольный звон, И чудится мне Их тяжкий, Едва уловимый стон. Я боюсь наступить на этот песок... Весь в крови; всем живым завещан Он струится, шуршит у ног, Нескончаем, несчетен, вечен! Разве не кости это Самой земли, Растертые в атомы, Кости земли С кровавыми пятнами? Ёнэда Эйсаку. «Песок шестого августа» Колокол Хиросимы И вновь обращаюсь к статье Т. Токаревой: «...Старое японское поверье гласит: если сделаешь тысячу журавликов, то желание твое обязатель­ но исполнится, На это надеялась и школьница Са- саки Садако, после атомного взрыва заболевшая белокровием. Она очень хотела жить и потому то­ ропилась сделать тысячу журавликов. Но умерла, когда до тысячи оставалось триста пятьдесят семь... Их сделали за нее одноклассники». Будучи в Хатыни, Расул Гамзатов получил те­ леграмму о смерти матери, и то, что ему пришлось пережить в далекой Японии, он вложил в строки поэмы «Колокола звонят о матерях», взяв эпигра­ фом к ней слова матери: «Сердце мое словно гора тревоги. Бейте в колокола». Поэт печалится: «Мама!.. В ночь мучительную т у / Я, твой сын, с тобою не был р я д о м / Тщетно ты меня искала взглядом,/ Уходя во тьму и немоту». Для поэта Хиросима —зловещий памятник ста тысячи чело­ веческих жизней, и: «...Средь поля — колокол огром­ н ы й / Он оповещает речью колокольной/ О каждой смерти/Грозный, мерный звон / Сложился в песню у меня невольно». И вводит в поэму «Песню коло­ кола»: Из меди густой И свинца он отлит. Покрыт серебром И над миром гудит. Гудит его медь, Звенит его медь, Когда возвещает Он чью-нибудь смерть. 205