Большакова, Н. П. Колокольный перезвон : колокола в литературе, музыке и живописи/ Надежда Большакова. - Мурманск : Опимах, 2011. - 486, [1] с. : ил., портр.

КОЛОКОЛА И ГОРОДА над хоругвями, несомыми изящными седыми стари­ ками, — тонкие черты лиц, старые российские ор­ дена на груди. Для большинства русских церковь в эмиграции значит больше, чем дома. Это не только религия, но зачастую и образ жизни. Многое в эмиг­ рации начинается с церкви...» (Борисов, 1990). О литовском Вильнюсе написал Эдуардас Межелайтис: «Вильнюс — стиля барокко,/ готи­ ческий Вильню с/ подземельный, античный и ост­ роугольный,/ здесь под звон клавесинный плясали, кружились,/ веселились под свадебный звон коло­ кольный...» Елена Хамьянова рассказала, что в Иерусали­ ме есть гора Елеон, самая высокоя, на которой ког­ да-то проповедовал Христос, и на Елеоне произош­ ло его же вознесение на Небо. «При елеонском хра­ ме русского православия Спасо-Вознесенского мо­ настыря наши предки построили такую высокую колокольню, чтобы она со Средиземного моря ука­ зывала плывущим богомольцам дорогу в Святую Землю. 300-пудовый колокол для нее отлитый в России несли на руках из Яффы в Иерусалим 105 христолюбцев, а затем масса паломников взнесла его на вершину Елеона...» (Хамьянова, 2000). Средневековому Вансу посвятил свои строки Олег Дмитриев: ...И вдруг над ним ударил Ванс Во все колокола! Меж стен, сливаясь и дробясь У нас над головой, Царили звуки, отразясь От темной мостовой. Был слышен звон цепей, оков, Меча и топора Средь голосов и голосков Из медного нутра... А вот Константин Бальмонт написал «Воспо­ минание о вечере в Амстердаме»: «О тихий Ам ­ стердам/ С певучим перезвоном...» Маргарита Алигер отдала свое предпочтение Италии, посвятив ей свое стихотворение «Коло­ кола»: Колокольный звон над Римом кажется почти что зримым, — он плывет пушист и густ, он растет как пышный куст. Колокольный звон над Римом смешан с копотью и дымом и с латинской синевой, — он клубится, как живой. Как река, сорвав запруду, проникает он повсюду, заливает, глушит, топит судьбы, участи и опыт, волю, действия и думы, человеческие шумы и захлестывает Рим медным паводком своим. Колокольный звон над Римом кажется неутомимым, — все неистовей прилив волн, идущих на прорыв. Но внезапно миг настанет, он иссякнет, он устанет, остановится, остынет, как вода, куда-то схлынет и откатится куда-то гул последнего раската, — в землю или в небеса ? И возникнут из потопа Рим, Италия, Европа, вечные пространства суши, человеческие души, их движения, их трепет, женский плач и детский лепет, рев машин и шаг на месте, шум воды и скрежет жести, птичья ярмарка предместий — милой жизни голоса. Обратимся к статье Светланы Потаповой и Максима Владимирова «Колокола - деревня рус­ ская». Сразу и не сообразишь, что речь пойдет не о колоколах, а о деревне староверов с таким редким для населенного пункта названием, предки кото­ рых в приход Ивана Грозного на Новгород посни­ мали со своих церквей колокола и закопали в зем­ лю. Правда, нынче уже настоящих последователей староверческой жизни почти не осталось. Так что, как пишут авторы статьи, здесь вам и чистую круж­ ку с водой подадут, и самовар поставят. Находят­ ся колокола на границе Валдайского и Крестецко- го районов. И есть об этих колоколах поэтическо- историческое сказание, написанное не поэтом, а 89-летним жителем деревни Арефием Ивановичем Алексеевым (Потапова, 2003. С. 5). 141