Большакова, Н. П. Колокольный перезвон : колокола в литературе, музыке и живописи/ Надежда Большакова. - Мурманск : Опимах, 2011. - 486, [1] с. : ил., портр.

КОЛОКОЛЬНЫЙ ПЕРЕЗВОН. КОЛОКОЛА В ЛИТЕРАТУРЕ. МУЗЫКЕ И ЖИВОПИСИ велению Годунова, срубили возле «Ивана Велико­ го» башенку из дубовых бревен, где и поместили «Царя» на высоте четырех метров от земли (Оло- вянишников, 2003. С. 385). И сегодня можно пред­ ставить себе это, взглянув на картину художника А. М. Васнецова «Площадь Ивана Великого в Кремле». Надо заметить, что ни у одного из посещавших Москву иностранца не ускользал от внимания вну­ шительного вида Пушечный двор, стоявший на реке Неглинной. В своих записках они обязатель­ но упоминали его. Петр Петрей, шведский дипло­ мат, побывавший в Москве в 1617 году, написал: «При реке же Неглинной, протекающей в городе, стоит и великокняжеская литейная, где льют боль­ шие орудия и колокола ». Адам Олеарий, придвор­ ный советник, математик и витикварий Шлезвиг- Голштинского герцога Фридерика, дважды побы­ вавший в Москве в 1633-1634 и в 1635-1636 го­ дах, в главе «Царь-город. Поганый брод», повеству­ ет: «Здесь же находится литейный завод, а именно вместности, которую от называют Поганым бро­ дом, на реке I Неглинной; здесь они льют много ме­ таллических орудий и больших колоколов». Он силь­ но был удивлен и русским колокольным звоном и подробно рассказал об управлении Годуновским колоколом с Соборной площади Кремля. Это же подчеркивал и голландский путешественник, па­ русный мастер на первом русском корабле «Орёл» в 1669 году, Ян Стрюйс: «Здесь, на реке Неглинной, у его величества большой литейный завод для ли­ тья пушек и колоколов », и голландский посол в Большой московский колокол, отлитый Александром Григорьевым в 1655 г. Рисунок И. Корба России в 1675 году Ван Кленк: «У его величества здесь [в Белом городе. — А. Б.]литейный завод для пушек и колоколов, которые отливаются в большом числе». Пишет об этом и Бернгард Таннер: «Близ реки Неглинной стоит большой литейный завод, где льют колокола и пушки » (Бондаренко, 1998. С. 12, 61,232,238). Указывает А. Ф. Бондаренко и полный список всех мастеровых людей Пушечного приказа конца XVI века: три «литейных мастера» (Андрей Чохов, Семён Дубинин, Русин Евсеев), два «колокольных литца» (Иван Афанасьев и Михаил Родионов) и 12 их учеников (Бондаренко, 1998. С. 74). Обратимся к произведению французского пи­ сателя Александра Дюма «Последний платеж», в котором говорится о том, как герои его приехали в Москву послушать «...неумолчный, похожий на не­ уходящее многозвучное облако —восторженно опи­ сываемый путешественниками пасхальный пере­ звон колоколов». Они, придя в Кремль, долго сто­ яли «...по-детски запрокинув головы перед удиви­ тельной белоствольной свечой Ивана Великого с вечно пылающим пламенем ее золотого венца. Их изумленный взор приковал также и вели­ чайший колокол мира —„ царь-колокол “, и огромное зияющее жерло „царь-пушки“ — Руа-дека-нон — незримо поглотило их обоих. А когда их взгляд упал на окутанное легчайшей дымкой апреля такое же золотоглавое Замоскво­ речье, лежавшее как бы в некой чаще по сравнению с мощным холмом Кремля, у обоих вырвалось вос­ клицание восторга» (Дюма, 1990). Самуил Маскевич, видевший, как звонили в колокол, рассказывал, что к языку были привяза­ ны два каната, за которые брались по 12 человек и тянули язык попеременно то в одну, то в другую сторону. И тогда далеко вокруг раздавался его низ­ кий и торжественный гул. Во время пожара 1654 года, в царствование Алексея Михайловича, колокол упал и разбился. После смерти Андрея Чохова главным литейщи­ ком по пушкам и колоколам стал нюрнбергский мастер Иоганн Фальк, да только он решил, что еще большего колокола, чем был, никому не отлить. И тогда за дело взялся литец Пушечного двора Да­ нила Данилов с сыном Емельяном. Они и отлили из осколков старого новый гигантский 128-тонный колокол, уже как бы дедушку нынешнего. Но и это­ му колоколу не дано было долго звонить. Однаж­ ды треснул он от сильного удара по нему языком. 96