Большакова Н.П. Два романа. Мурманск, 2016.

- Ое, они не целуются потому, что... - и, высказав упрямому старику схему от­ ношений проститутки с клиентом, глубоко вздохнул. Ое поглядел на хохочущих товарищей, на девицу, кокетливо подтягивающую чулок, на Лахэна, искренне переживавшего позор дядьки, на Семена и, к удивлению собравшихся, произнес: - Сеня, я не понял, что ты имел в виду? Казалось, на какое-то мгновение образовалась такая тишина, от которой начи­ нало звенеть в ушах. Мгновение - и Семен не выдержал и в полном смысле этого слова взвыл: - Боже! Да что это за наказание? Ое, что тут непонятного? А ты, Лахэн, что смо­ тришь? - и уже не стесняясь, по-мужски, матерно высказал все как есть. Он думал: теперь-то упрямый старикан отвернется и без разговоров уйдет, но... - Вона-ка, дело какое?! - удивленно, трагически произнес Ое. - Бедная девочка. Они что, изверги? Сеня, я давно вдовец, потому решаю, не предав памяти своей жены, взять эту несчастную с собой. Не могу же я ей позволить терпеть такие из­ девательства! Семен, а вместе с ним и Лахэн, минуту остолбенело смотрели на старика и, на­ конец не выдержав, стали со всеми вместе хохотать до слез, до коликов, до икоты. Харьюз с Оячеком строили такие рожи и так громко повизгивали на весь квар­ тал, что и другие, глядя на них, стали покатываться со смеху, схватившись за живо­ ты и причитать: - Ое, пощади, ни слова больше, иначе мы все здесь умрем в этом квартале, так и не увидев родины. Семен, Лахэн, кто-нибудь, умоляем, скажите ему: пусть или платит, или пошли восвояси. Впоследствии так никто и не мог вспомнить, как им удалось усмирить упрямо­ го Ое, настойчиво пытавшегося помочь француженке. А случай этот в дальнейшем стал рассказываться как анекдот из жизни старого ительмена. Один только Лахэн знал: на старика подействовали слова, сказанные им в самое ухо дядьке, что если тот сейчас отсюда не уйдет, то тетка Лач в гробу перевернется, проклянет его и рядом с ней в могилу не позволит лечь. Этого Ое не мог допустить: он все еще в памяти своей хранил любовь к жене. И бормоча оправдания племян­ нику, оставил свои благородные притязания на француженку. ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ За лето нагулявшие тело самцы-хирвасы вступали в ожесточенные схватки друг с другом за обладание важенками. Сильные быки отбивали от соперников большую часть олених? В это время хирвасы забывали о стаде, о том, что его необходимо держать в подчинении. Теперь их главной заботой были важенки. Так, в одном «ку­ ске» их могло насчитываться от пяти до двадцати. И каждый хирвас охранял сейчас только их хоть от волка, хоть от человека. Любого, посягнувшего на самок, олень мог забить до смерти. В это время хирвасы бились не на жизнь, а на смерть, и, если кто- то побеждал, по тундре проносился трубный зов, оповещавший остальных оленей о победе сильного над слабым. 58