Большакова Н.П. Два романа. Мурманск, 2016.

страх, и я у кого-то спросила: - Разве у бабушки нос теперь никогда не заживет? На меня шикнула какая-то старуха, а мама начала громко плакать. Из моих глаз не выкатилось ни одной слезинки: наверно, ночью, в день известия, все выплакала. Когда стали заколачивать гроб и мама бросилась на него, обнимая и рыдая, мне стало стыдно за нее и нестерпимо жалко. Еще минута - и я чувствовала, что заору так, чтоб только заглушить все всхлипы и причитания. Не чуя под собой ног, побежала с кладбища. Наконец, силы меня оставили, и, схватившись за железную ограду, заскулила, завыла, словно раненый зверь. Так близко со смертью я соприкоснулась впервые, и потому моя душа не была готова принять смерть бабушки. Меня нашли у кладбищенских ворот. Очнулась уже на поминках в бабушкином доме. В той же комнате, где совсем недавно лежала бабушка, теперь стоял стол буквой «П», а над ним, занавешенное черной шалью, зеркало. На столе много еды и водки. Детей покормили и уложили спать на бабушкину постель, которая отделялась от общей комнаты яркой ситцевой занавеской. Нелепость этой занавески в крича­ щий цветочек никак не вязалась с печалью людей, поэтому, наверно, так врезалась в мою память. После бабушкиной смерти мама перестала отправлять нас в село. Дед Иван за­ пил, тоскуя по бабушке, и через два года умер... Не сохранился и бабушкин дом. Когда я бываю в Ловозере и натыкаюсь на то место, где некогда он стоял, где я была счастлива, нестерпимая тоска охватывает меня, и в эту минуту хочется ока­ заться возле мамы, уткнуться ей, как в детстве, лицом в подол и выплакаться. М АМ И НЫ Ш АНЮЖ КИ Добрый вечер! Давненько таких не было. К нам пришла мама шанюжки печь, а я с ней стала пельмени лепить. Обычный день, даже понедельник, а мы с мамой стряпаем. Сначала я пельмени сделала, а уж затем искусство мамы началось: раскатала тесто, уложила в жестяные формочки, а сверху пюре картофельное, обмазала сметаной, взбитой с желтком, и на противень... Через несколько минут кухню стал обволакивать запах печеного теста. Нос приятно щекотало и страсть как хотелось съесть хоть одну шанюжку. Впрочем, те довольно быстро поднялись, запеклись и появились на столе, смачно-аппетитные. Мама их, проворно достав и обмазав растительным маслом, уложила на большое блюдо... Как жаль, что не оказалось молока!Румяные шанюжки да с молочком - вкуснее не придумаешь!.. Пекли мы их ровно до полуночи, дети тоже не спали. Наташа к викторине готовилась, и я между делом помогала ей ответы находить, а Семен без присмотра художеством занимался: забрызгал красками весь пододеяльник, а наволочку, точно полотно авангардиста, расписал. Все поменяла, а его пожурила... Маленький, щупленький, расстроенный, что ругают, он вызывал такое умиление, что хотелось не отчитывать, а прижать к груди, уткнуться в его перемазанные ладошки и от счастья замереть... Но сын и так растет слишком балованным. Мамуля взяла с собой 610