Большакова Н.П. Два романа. Мурманск, 2016.

утром стадо объеду, посмотрю, чток чему. Запряг утром оленей и поехал стадо глядеть. Круг сделал, другой, третий объ­ ехал и к чуму вернулся. Пастухи спрашивают: - Ну, что олени? - Олени как олени. Пасите спокойно, теперь волки ваше стадо не тронут, я их всех на Карнасурт прогнал. Мужики посмеялись, принимая слова Большого Ивана за шутку, мол, говори, говори. Ты уедешь, а нам пасти. Погостил у них Иван Иванович, оленей своих по­ смотрел и домой засобирался. А пастухам как сказал, так и было. Не трогали волки больше совхозное стадо, словно вымерли. Позже слух прошел, что кто-то волка на Карнасурт-горе встретил. Старики, это вспоминая, говорят: «Закрыл Иван Иванович стадо от волков, вот они больше его и не могли найти. Знаткий был человек. Одним словом - колдун!» ЕСЛИ НАКОПИЛОСЬ, ЧТО СКАЗАТЬ В 2000-м, когда у меня вышла первая версия рассказов о Ловозерском детстве в книге «Тиррв по-саамски - здравствуй», кто-то из поэтов с подколом произнес: «Большакова-то у нас в воспоминания ударилась, не рановато ли?» А кто устанав­ ливает грань, когда тебе можно что-то вспоминать, когда нет? Я считаю: если у тебя накопилось, что людям сказать, чем с ними поделиться - пиши! Почему нет? И за эти годы те, кто читал рассказы мои, неоднократно гово­ рили, что они их на свои воспоминания настраивали, также прокладывая тропки к детству каждого читающего. ХЛЕБНЫЕ ГОРБУШКИ Росла я девчонкой крупной. В пятом классе по росту маму свою догнала. Она у нас и правда «метр с кепкой». Саамские женщины вообще росточком маленькие. А уж как я ненавидела себя за то, что такой здоровой вымахала! В классе все девчонки как девчонки - маленькие, худенькие, одна я больше всех. Бабушка меня, бывало, успокаивала: - Не переживай ты так, внученька. Рост, он свое возьмет - и перестанешь расти. - Ага, жди, когда он свое возьмет. Я уж тебя переросла, с мамой сравнялась. А ты - не переживай! Что к десятому классу будет? Да, рост этот самый никак не хотел останавливаться на достигнутом. И главное, вот что обидно. Ела я совсем немного. Брат мой, худющий как спичка, ел больше меня, а все « е толстел. Я же словно на дрожжах замешена была, наказанье одно. Единственное, в чем себе никогда не отказывала, так это с бабушкой всласть поча­ евничать. Она самовар вскипятит, разольет в чашечки со блюдицами и зовет меня. Ба­ буля чай всегда из блюдца пила, чтоб не обжигаться, и я у нее тоже из блюдечка. Вот так сидим, чай потягиваем, присвистывая. На столе - сахар большими кусками, бабушка его щипчиками расколет и мне подсовывает, а вместе с сахаром - горбушки хлебные. У 604