Большакова Н.П. Два романа. Мурманск, 2016.

- Значит, не зря эта мудрость в народе живёт?! - произнесла задумчиво Вален­ тина. - Вот и я через это прошла... Только мне непонятно, почему ты, Наташ, сразу от него после больницы не ушла. Месяц обе дочери и жена в больнице лежат, а он носу не кажет, о самочувствии не справляется, какой же он после этого отец? - А с чего я начала? Не дали мне родители любви, потому эта корявость столько лет житья мне и не давала. Я ведь наши с мужем отношения принимала как долж­ ное, пока не надорвалась и сама в больницу не загремела. Не переосмыслила всё. А он после этого от меня ещё кдругой женщине уходил. Ядевять месяцев жила одна. Успокоилась, всё в доме справила, потому какуже надеялась только на себя. Акогда вернулся и я приняла его, всё по-новому началось. Вот со страшным психозом в больницу я и попала. Там-то меня и осенило: «Наташа, а ведь случись что, за твои­ ми детьми никто не будет ходить. Печальный опыт их брошенности у тебя уже есть, беги от него без оглядки». Ипобежала. - А как второго мужа нашла? - Тогда в садике у нас сокращение началось, я поехала в район, устроилась на мясокомбинат, но и там два года поработала и тоже сократили. Делать нечего, по­ ехала в Новосибирск торговать. Тогда мы все, сокращённые, торговать подались. Умеешь, не умеешь, стыдно, не стыдно, а только вечером детей нужно чем-то кор­ мить. Мне страшно, с весами я никогда не работала, обманывать людей не умею, а потому домой постоянно без зарплаты приходила - пять-семь-десять рублей... Торговала яйцом и маслом на развес. У меня весы-то маленькие, чашечные, а те, кто масло привозил, взвешивали его мне на больших напольных весах. Там долей нет, да ещё постоянно округляли не в мою пользу... Так вот, весь день на морозе отстою и понять не могу, почему без денег остаюсь. Соседка-хозяйка, что рядом конфетами торговала, видела эти мои мучения и предложила: «А переходи-ка ты ко мне на конфеты, Наталья». И я на целых восемь лет к ней на улице конфетами торговать и перешла с двумя выходными в месяц, за которые и отдохнуть-то ни разу как следует не смогла. То в школу к детям спешу, то по счетам платить, то на барахоловку что-нибудь девчонкам купить, летом на огороде картошку посадить, окучить, выкопать... А на улице стоишь - торгуешь круглосуточно без еды и питья. - Почему? - вырвалось у Валентины. - Поешь, попьёшь - в туалет захочешь, а зимой ты, чтобы не замерзнуть, на- оденешься во всё, что тёплое в доме есть, точно капуста, не только что раздеться, повернуться особо не можешь. А многие, те, кто заглатывал в себя то коньячок, то водочку для сугреву, уж на кладбищах лежат - спились, торгуя. Опрокинул стопку в себя, а согреву только на час и хватает, а там ещё, так в привычку и входило. Год-два пройдёт, смотришь, а человечка уже нет. Спрашиваешь, где? Ответ один - палёной водкой отравился, а то совсем в пьянство ударился или в психушке лежит и так да­ лее... А тут в какой-то год мой товар с киосочным объединили, которым я тоже на улице начала торговать, и стал ко мне постоянно приходить один мужичок. То кофе купит, то сигареты сыновьям, то ещё что... Ходит каждый день да через день... Что- то перекусить мне стал приносить, мол, целый день голодная, так недолго и желу­ док посадить. Немец по-национальности. Два года ходил. Но я, если честно, его как мужчину-то поначалу и вообще не воспринимала, разница в возрасте - двадцать 528