Большакова Н.П. Два романа. Мурманск, 2016.

мне так отнеслись, куда ещё идти? Невзначай будто высказала свою боль в цеху, думала, может, найдётся, кто поможет, - нет, все сразу стали о своих трудностях рассказывать... А мы уже три дня на пустой воде перебивались... И вот тогда-то я от отчаяния взяла с собой малого Никитку, ему тогда только шестой годок пошёл, и на­ правилась с ним в лес, будто прогуляться, а замыслила недоброе - оставить его там. Думала, пусть лучше в лесу умрёт, чем дома с голоду на моих глазах. Далеко ушли, и предложила я ему в прятки поиграть. Говорю: давай, сынок, ты будешь водить, а я прятаться. Только сын отвернулся, я и побежала от него со всех ног. Сердце зашлось, остановилась передохнуть, и вдруг до меня донеслось: «Мама, мамочка, не бросай меня, я больше не буду у тебя кушать просить!!!...» И меня внутри точно обожгло всю - что ж я делаю, дитя своё любимое на погибель бросаю! Резко разворачиваюсь и бегом обратно к нему. Подбежала и, чтобы не пугать, спрашиваю: «Ну что, Никит­ ка, не нашёл маму?» А он слезинки растирает на покрасневшем от мороза личике и говорит: «Мама, мамочка, не бросай меня, я не буду больше у тебя кушать просить, только не бросай меня здесь». Маленький, а понял... Думала, сердце моё не выдер­ жит этого упрёка его. И пошла, как нищенка, по знакомым мужа продукты просить, точно милостыню, кто что даст... - Давали? - робко спросила Светлана. - Да... Кто что, но давал. Наверно, поняли - до крайности баба дошла, раз не де­ нег идёт просить, потому как знает, их нечем будет вернуть, а попрошайничать - за куском хлеба, за жменей крупы. Но ничего, это трудное время как-то пережила, а по­ том... Потом Никитка в школу пошёл, за которую денег уже не требовали, на комби­ нате зарплату прибавили, так потихоньку, сводя концы с концами, вроде и выживаем теперь. Может, ещё лучше было бы, не подвернись мне этот самый Антон. Скорее все­ го, молотком на Антона выплеснулась вся моя злость за мытарства, накопившаяся со смертью мужа. После всего услышанного ты, может, меня и подругой-то перестанешь считать, но не могу больше молчать, захотелось эту тяжесть наконец снять с себя.... Глядя подруге в глаза, Света взволнованно заговорила: - Не перестану, Лена. Я не Господь Бог, чтобы судить тебя. Да и за что? За то, что тебе, Лена, пришлось лиха через край хлебнуть? И разве ты одна в подобной ситуации оказалась? Если поспрашивать - каждый второй в России в это время бед­ ствовал или до сих пор живёт на грани нищеты, а многие на кладбищах лежат от разбойных разборок, рэкета, голода, палёной водки и чего там ещё... Не люди в том виноваты - политики, кто довёл страну и народ до подобного унижения и уничто­ жения. Прости, не удержусь и ещё одну притчу расскажу. Одного мудреца спросили, сколько существует видов дружбы? Он ответил - четыре. Есть друзья как еда - ты нуждаешься в них каждый день. Есть друзья как лекарство - ищешь их, когда тебе плохо. Есть друзья как болезнь - те сами ищут тебя. Но есть такие друзья, как воздух, —их не видно, но они всегда с тобой... - И к какой категории ты меня отнесла? - спросила Елена с затаённым сердцем, глядя на Светлану. - Аты сама-то не догадываешься? Конечно, к последней. После этих слов Светлана подошла к Елене, которая стояла у окна, и, обняв неж­ но, произнесла в раздумчивости: 522