Большакова Н.П. Два романа. Мурманск, 2016.

не ахти, но тогда у неё ещё зарабатывал муж, а вот после его смерти Елена впервые испытала нужду, но была слишком горда, чтобы признаться в этом кому-нибудь. А уж увлечься пьяницей - такого просто не могло произойти потому, как не могло произойти никогда. Светлане не верилось. - Нет, Ленка, ты меня просто разыгрываешь... - Я тоже не верила, пока зимой вместе с ним чуть было не спилась, - с отчаяни­ ем произнесла Елена. - Когда муж-то четыре года назад умер, интерес к мужикам у меня совсем было пропал, а тут по осени устроился к нам на работу парень, видный такой, знаки внимания стал оказывать. Понравился, стали встречаться, думала, ну наконец-то и мне подфартило. А когда от евангелистов ушла, я точно в бездну стала медленно, но верно опускаться, отшатнулась от всех. Он в пятиэтажке на Октябрь­ ской живёт. И меня как прорвало: влюбилась безумно, почти каждую ночь с ним проводила, и всё мало мне, прямо какую-то ненасытность в любовной близости с ним ощущать стала. А уж его приход ко мне так возбуждал! До дрожи в коленях, до головокружения. Ничего подобного с мужем никогда не испытывала, а ведь прожи­ ли с ним, слава Богу, тринадцать лет. Когда с Антоном ссорились (это парня того так зовут), не поверишь, с работы уходить не хотелось, как бы ни уставала. Там хоть вижу его, а перешагну проход­ ную - и жутко станет, ведь иду туда, где его нет. Вот тогда поняла, что больна им. В какие-то минуты ненавидела себя и его за это. Иногда я физически чувствовала, как из меня нынешней на волю продиралась девчушка, какой я была когда-то, и начинала вести себя совершенно непредска­ зуемо. Я прекрасно понимала, что Антону приходится работать на комбинате, где основной контингент женщины, общаться с ними, но поделать с собой ничего не могла. Той маленькой девочке хотелось топать ногами и кричать любой из женщин, с которой он только что говорил: «Нет, Антон больше мой, чем твой!», как раньше я кричала твоему Глебу, который приглашал тебя на прогулку: «Светка моя, а не твоя, она меня больше любит!». А Глеб от этого ещё больше начинал дразнить меня, заяв­ ляя на тебя свои права: «Нет, Ленка, Светка больше моя, чем твоя». А я ему: «Держи карман шире! Светка - моя. Я девочка и она девочка, а значит, моя подруга, и я её тебе не отдам, вот». - Надо же, а я и не знала, что вы меня с Глебом так делили, - засмеялась Светлана. - Делили, делили...- улыбнулась на этот раз открыто и Елена. - Представляешь, а мои Сашка с Полюшкой однажды тоже заспорили, кого из них я больше люблю, чуть было не поцапались. А в библиотеке перед этим поступление новых книг было. В одной - сказки с притчами. Вот я о свече и любви им притчу и рассказала. Там говорится, что так же как мои, заспорили дети, а мать их зажгла свечу и сказала: «Представьте: свеча - это я! А её огонь - моя любовь. Затем взяла ещё одну и зажгла от своей, говоря: «Это мой первенец, я дала ему своего огня, свою любовь! Разве после этого огонь моей свечи стал меньше?» И так мать зажгла столько свечей, сколько у неё было деток...и огонь её свечи оставался прежним - большим и тёплым... Так что, моя дорогая подруга, я и Глеба своего люблю, и тебя... - А вот меня Антон подчас так доставал, что растерзать готова была, уйдёт - места себе не нахожу. А судьба ещё больше им испытывать начала. Всё понимала, 517