Большакова Н.П. Два романа. Мурманск, 2016.

Последнюю строчку Елена не пропела, а как-то жалостно прохрипела. - Вот такая песня про нашу жизнь, дорогая моя подруга... А если честно, то не­ разбериха в стране гнетёт - дальше некуда. Не живу - прозябаю... От этого и на душе гадко вдвойне. Не знаю, как тебя, а меня эти денежные реформы последних лет просто достали. И на тебе - в августе 1998-го новый экономический кризис. Хорошо, что у меня на тот момент ни копейки за душой не было... Это мне пред­ приятие ещё должно осталось, но долга этого, как у нас говорят, нам в помине не видать. А в Энске что творилось - не передать! Люди, у кого хоть что-то было, в магазины ринулись, скупали всё подряд. Буквально за два дня все прилавки разме­ ли... Никогда такого не видела. Приходишь в магазин, а там подносы без продуктов лежат, а продавцы руками разводят. - Ну, это мы, родная, у себя в Светлом тоже переживали, и не только в 1998-м, но и годами ранее, - подтвердила Светлана. - А тебе не кажется, Свет, что с Россией что-то очень нехорошее происходит? Совершенно нет стимула ни работать, ни жить. На кого надеяться простым людям, если правительство их откровенно грабит? Посмотри, кто к власти приходит, - сплошь и рядом коррупционеры, делая всё и всех продажными. Люди на митинги- то уже не хотят ходить, говорят: а что это даст?.. Равнодушными становятся. Да я и сама за собой заметила, как равнодушно стала проходить мимо посеребрённых деревьев, не слышу скрипа снега в мороз, детей одёргиваю, чтоб ногами не шарка­ ли, не раздражали своими остановками. Стала куда-то спешить, а спешить, оказы­ вается, некуда. Светлана слушала рассказ Елены и понимала: всё, что она говорила, горькая правда, но не такой была Ленка, чтоб согнуться от этого. И показалось Свете: что-то не договаривает подруга более болезненного, более мучившего её, нежели нераз­ бериха в стране, и потому прямо сказала: - Лен, но так сейчас чувствуют практически все, ты давай не крути, тебя что-то другое гнетёт, я ведь не без глаз к тебе пришла, вижу, как взгляд свой стараешься от меня отвести, чувствую - гложет что-то тебя. Елена долгим, оценивающим взглядом посмотрела на Светлану и, точно решив­ шись прыгнуть в омут с головой, с какой-то несвойственной ей злобинкой в голосе произнесла: - А ты права, Светка, другое. Гложет, душу рвёт так, что выть хочется, себя нена­ видеть за это стала. Ну ведь не такая я когда-то была, а сейчас одичала, обабилась... Встала, взяла чайник, налила Светлане свежего чаю, затем отошла к окну и как бы нехотя начала говорить: - Рассказ мой, Света, долгим может оказаться, есть ли у тебя время выслушать его? - спросила Елена, тяжело вздохнув. - Для тебя, Лена, оно всегда есть. Говори, - подбодрила её Светлана. - Ты знаешь, после смерти Виталия жизнь моя точно полой стала: чуть посильнее подует что-то на неё - она и отлетает в сторону... Заметила, что всё куда-то вляпыва­ юсь. Сначала от одиночества к евангелистам-пятидесятникам попала. Веру их приня­ ла всей душой, детям на ночь вместо сказок «Библию» читала... Евангелисты приняли меня с радостью, с распростёртыми объятиями, это потом уже начали наставлять: - Иконы, что имеешь дома, сжечь. 514